Мое второе "Я". Игорь Николаевич Харкевич

не вытянешь. Я просмотрел списки последних трудов профессора. В основном, это касалось астрофизики. Тем, мне малознакомых и совсем неинтересных. Со вздохом я взлетел над креслом. Если бы у меня здесь был нормальный компьютер, подключенный к общей информационной сети Системы, да еще с электроионным монитором, как у Кэпа, можно было бы узнать гораздо больше. Но и на том спасибо.

      На часах пикнул таймер. Я глянул на часы. До назначенного командиром времени оставалось пятнадцать минут, и я направился в командный центр. По пути достал телефон и вызвал дежурного. На экране появилась вечно недовольная физиономия Стейга Яна.

      – Слушаю, оперативный дежурный, – по привычке ответил он, пока его взгляд фокусировался на моем лице, – да, Глеб. Чего тебе?

      – Где командир?

      – Последний раз выходил на меня из причального модуля, наверное, уже там, корабль встречает. А зачем тебе?

      – Надо, – я отключил связь и направился к торцу астероида, где были смонтированы причальные модули, склады, технические помещения и ангары для техники. До торца было почти три километра, так что вручную доползти я уже не успевал, поэтому я добрел до ближайшего канала пневмолифта, глянул на табло безопасности – путь был свободен – и через диафрагму нырнул внутрь гладкой на этом уровне желтой трубы. Бешеный поток ветра тут же подхватил меня и помчал, как муху в пылесосе. Цвета разных уровней замелькали перед глазами. Тусклые плафоны освещения шахты лифта слились в одну ярко-желтую полосу. Хоть я этим транспортом пользовался часто, и опыт был, но все-таки парочку синяков на виражах заработал. Почему не сделали эти трассы прямыми? Наверное, у проектировщиков базы была больная фантазия, или решили разнообразить наш быт – чтобы не было скучно. Последний синяк я набил на локте, тормозя у эластичной сетки первого уровня. Вообще-то я обычно пользовался пассажирскими линиями, а грузовая срочной доставки – в особых случаях, как сейчас, когда опаздывал. Ругаясь и пытаясь отцепиться от сетки под мощным напором ветра, я услышал далекий гул – что-то послали по шахте. Я похолодел и еще сильнее завертелся в сетке, пытаясь освободиться. Гул нарастал. Теперь я уже больше напоминал карася в сетях. В последний момент мне удалось вывернуть руку из резиновых объятий сети, сильным судорожным рывком я послал свое тело в нишу под выходной диафрагмой, прижался к стене и замер. А в ответ – тишина. Осторожно выглянув из укрытия, я увидел, как одним уровнем выше массивный круглый контейнер в амортизационной сетке отправляется через соседнюю диафрагму на склад. Посылка предназначалась не мне. Я выругался и полез через свою диафрагму наружу, навсегда зарекшись пользоваться грузовыми лифтами. Правда, зарекался я каждый раз при возвращении, но все равно почему-то лез, как и большинство солдат на базе. Кстати, командиры об этом знали и пользоваться грузовыми лифтами запрещали. Но пока еще никого не наказали. Наверное, пока никого не убило.

      Даже если бы я очень сильно постарался,