Мое второе "Я". Игорь Николаевич Харкевич

саднило, ладони и локти горели, голова гудела.

      – Дура, – устало повторил я. После нервного перенапряжения наступала апатия. – Грузовая линия кольцевая, в ней поддерживается постоянное давление подпора. Грузопоток не останавливается, кроме экстраординарных случаев вроде сегодняшнего. Если бы перед нами в шахту вставили контейнер и он бы не успел набрать скорость, нас бы размазало, как букашек, понимаешь?

      – У тебя кровь.

      Я покосился на разорванный рукав. Алые капельки крови собирались в небольшую сферу, которая частично уже пропитала рукав и собиралась оторваться и поплыть на пол. На второй руке картина была такая же, только кровь уже скатилась вниз и, причудливо изгибаясь в воздухе, разделялась на несколько фрагментов, намереваясь испортить стерильную чистоту помещения. Кстати, где мы? Я быстро осмотрелся. Какое-то подсобное помещение. Шкафы, стеллажи с посудой, коробки, большой серебряный холодильник в стене. Скорее всего, за стенкой столовая или бар. Главное – выбраться отсюда через дверь, летать по шахтам что-то больше не хочется.

      Я стряхнул кровь на пол, поднялся, подошел к маленькому умывальнику и сунул обе руки в раструб. Зашумел воздух с водяной пылью, которая окрасилась красным и всосалась в сливное отверстие. Вода оказалась ледяной, но от этого стало несколько легче.

      – Больно?

      Я не стал отвечать, постоял немного, держа руки под водой, пока они не стали неметь, затем, не вытаскивая рук, включил сушилку. Горячий воздух моментально подсушил влагу и капельки крови. Кровь еще сочилась, но повреждения оказались не такими значительными. Содрал несколько клочьев шкуры – пройдет.

      – Надо тебя перевязать.

      Ада, оказывается, уже покопалась в ящиках, раздобыла пару полотенец и теперь стояла с виноватым видом, держа их на вытянутых руках. Вид у нее был до предела виноватый. Хотя на ней не было ни царапины. Как она умудрилась так чисто пройти шахту, не понимаю.

      Я взял полотенца, перемотал руки; Ада суетилась рядом, пытаясь помочь. Помалкивала, за что я уже был ей благодарен.

      – Слушай, Глеб, извини, я не думала, что так получится.

      – Чтобы думать, голова нужна.

      – Тебе к медикам надо. Кровь опять проступила. Ты больше ничего не повредил? Головой не стукался?

      Она ощупала голову.

      – Ого, какая шишка. Может, у тебя сотрясение.

      – Вряд ли, там мозгов не осталось. Ты как?

      – Я нормально, ногой стукнулась, наверное, об тебя, когда тормозила.

      – Кэп с меня шкуру спустит, что не уследил.

      – Извини, я сама виновата.

      – Ладно, разберемся. Но с этой секунды от меня ни на шаг, поняла?

      – Да.

      Я повернулся к двери. Дверь была той противной конструкции, которая используется в технических помещениях и открывается только снаружи. Гладкая белая поверхность. Внутри ни пульта, ни предохранительной коробки.

      – А ведь ты прыгнул, – Ада, казалось, разговаривает сама с собой.

      – Что? Не расслышал я. – Ну,