Мое второе "Я". Игорь Николаевич Харкевич

с тобой разговаривать? Знаешь, как правило, разбалованные профессорские дочки весьма своенравные и вредные.

      Макс загрустил. Мне стало его немного жаль.

      – Так ты решил, что через шесть часов ты сменишься, а корабль уже только-только пристыкуется. А времени на марафет не останется. Логично, – усмехнулся я.

      – Ну да. Я не знаю, у нее действительно, наверное, в парнях отбоя нет.

      – Для того, чтобы понравиться девушке, на нее при первой встрече надо произвести впечатление. Ты, Макс, парень, конечно, неплохой. Но для того, чтобы узнать тебя поближе, надо время. А времени очень мало.

      – Я знаю, три-четыре часа.

      – А как ты вообще собираешься с ней встретиться? База большая. Будешь караулить в первом секторе?

      – Ну, скорее всего, они разместятся либо у командира, либо в гостиничном секторе, а там рядом бар. Она наверняка захочет выпить сока. Подожду в баре.

      – Ну, хорошо. Дождешься ты ее в баре. Дальше что?

      – Подойду, познакомлюсь.

      Я окинул взглядом фигуру Макса. Типичный ботаник, очков только не хватает. Я представил себе, как он в баре подходит к разбалованной фотомодели и пытается познакомиться, и мне стало не по себе.

      – Послушай, дружище, ты когда-нибудь знакомился с девушками в баре?

      – Пока нет.

      – Жаль. Значит, опыта у тебя маловато. А она проходила через такую процедуру знакомства, видимо, уже десятки раз. И, наверное, уже научилась посылать навязчивых поклонников за дальнюю орбиту. Ты можешь оказаться одним из них.

      – Я знаю, Глеб. Так что мне делать?

      Я на секунду задумался.

      – Надо сделать так, чтобы не было альтернативы.

      – Как? База большая.

      – Ладно, не вешай нос, Шкловский русский, его дочь тоже. При любом раскладе соотечественники ей ближе. Шансов на общение больше. Русских здесь пятеро, из них двоих сразу отбрасываем, остаешься ты, я и Стас. Я через месяц улечу в отпуск на Землю, поэтому могу подождать, а для Стаса придумаем срочный аварийный выход на поверхность для осмотра антенны, хоть это и по-свински. Все равно третью антенну надо проверить, юстировка сбилась.

      – Спасибо, Глеб.

      На меня смотрели два больших, настолько по-детски доверчиво раскрытых глаза, что в груди у меня екнуло и стало не по себе. Потом на лицо Макса набежала тень.

      – На поверхности сейчас пять батарей работают.

      Я разозлился. И из-за еканья в груди, и из-за тупости Макса.

      – Придурок! Не забудь после пристыковки корабля перевести вооружение в дежурный режим, а то точно все забудешь и Стаса поджаришь.

      – Есть, да, я понял.

      Вид у Макса стал виноватый, но глаза все равно сияли.

      Хотя мы оба прекрасно знали, что на поверхность в этих условиях система безопасности просто никого не выпустит.

      Окинув напоследок взглядом пульты управления, я направился к командиру.

      В каюте у Кэпа была почти домашняя обстановка. После скучных светло-серых панелей остальных помещений базы коричневые стены, имитирующие дубовые панели, приятно радовали