Зима, которой не было. Кристина Рихтер

школы, я остановилась и осмотрелась вокруг на предмет учителей или одноклассников-сплетников. Не то чтобы мне было не все равно… Но расстраивать и без того жизнью обиженного отца лишний раз не хотелось. Считаю, мы всегда оказываемся чуть хуже, чем родители о нас думают.

      Я стянула перчатки с рук, затем из бокового кармана сумки достала зажигалку и пачку сигарет. Пальцы мои заледенели через секунду, будто я опустила их в жидкий азот. Но первая затяжка, ударившая в голову, заставила позабыть о том, что я мерзну, и переключиться на свой утренний ритуал. Обычно это занимало не больше трех минут – ну, поджечь, докурить и потушить. Но сегодня все вышло немного иначе.

      – Зажигалка есть?

      За спиной я поймала девичий голос, который уже однажды слышала. Медленно я обернулась и нахмурилась: передо мной во всей красе стояла Леся и выжидающе пялилась, будто я вот-вот паду ниц и преподнесу ей свою холопскую зажигалку.

      – Для тебя нет, – ответила я и вновь отвернулась.

      – Да чего я тебе сделала-то? – с недовольным удивлением поинтересовалась девушка.

      В тот момент в голове моей зародилась мысль. И правда, что?

      – Ладно, на, – я сдалась, протянув «крикет». Леся закурила и вернула зажигалку обратно. И стоит. Стоит рядом, не уходит. Черт.

      – Спасибо, – выпустив клуб серого дыма, сдержанно произнесла она. – Давно куришь?

      Да какое тебе дело? Это мое место, моя курилка. Вали отсюда, отличница легкого поведения.

      – Три года, – соврала я и вновь поглядела на собеседницу. Темнота рассасывалась, и я могла получше разглядеть Лесю (хотя, если честно, мне было вполне наплевать). Ее светлые пряди, торчащие из-под шапки, доставали почти до груди, а брови были темные, совсем не в тон волосам. Хотя то, что ей так идет, нельзя было отрицать. Алеся была обладательницей больших выразительных глаз какого-то неуловимого цвета – то ли желтых, то ли серых, то ли еще каких. Одета она была по-простому, но стильно. Мне нравилась ее черная стеганая куртка, обычные узкие брюки и сапоги, достающие почти до колен. Единственное, что раздражало, так это шапка цвета детской жевательной резинки – принцессно-розовая. Но блондинке, которая прикидывается сахарной отличницей, такие вещи позволительны.

      – Я тоже давно. Только никто не знает.

      – Кроме меня, – пришлось самодовольно хмыкнуть.

      – Ну, ты же не скажешь никому? – девушка глубоко затянулась и выразительно взглянула. – И не говорила никому про тот раз?

      – Можно подумать, кому-то это интересно, – пожала плечами я. – А если даже кому-то и да, так точно не мне. Зачем ты притворяешься, что вся такая правильная? Тебе самой не тошно, что прячешься тут с сигаретой в ссаном дворе?

      – Ты не притворяешься, но все равно прячешься, – скептически повела бровью Леся. – Просто мои родители делают для меня слишком многое. Не думаю, что они заслужили знать, что такое «трудный подросток». К тому же, сдерживая себя, учиться гораздо проще.

      – Я прячусь здесь, чтобы не расстраивать