Следы на бумаге. Анатолий Лубичев

проволоке. Добежать до первой линии окопов было не трудно. Комбат был прав. Фашисты не успели организовать оборону, и их сходу закидали гранатами в блиндажах.

      Вторая линия обороны немцев попыталась отразить нападение, но видя быстро приближающихся к ним красноармейцев, фашисты не выдержали и отстреливаясь отступили.

      Обе линии обороны были взяты с минимальными потерями: два бойца погибли, нескольких ранили.

      Было приказано не задерживаться и, пока фашисты в панике отступают, гнать их как можно дальше.

      Но атака неожиданно захлебнулась. Наступающих встретил шквальный перекрёстный огонь пулемётов противника. Обстрел вёлся из нескольких дзотов, не обнаруженных разведкой при подготовке наступления. Видимо немцы предполагали, а может и узнали от языка, что будет наступление на этом участке фронта.

      Егор припал к земле. Вокруг взлетали фонтанчики от пуль. Они свистели над самой головой, пробивая вещмешок за его спиной.

      Через несколько минут по цепи передали еле слышную команду: «Назад в окопы».

      Егор развернулся и пополз назад, но вдруг страшная боль пронзила правую ногу, и он на мгновенье потерял сознание. Когда очнулся, почему-то вдруг в голове промелькнула мысль: – «Я даже ни разу ни выстрелил. Бежал, будто забыл, что у меня винтовка. Жаль, что ранили».

      Винтовка лежала рядом. Попытался ползти, но боль не давала даже пошевелиться. Медленно, стараясь не делать резких движений, снял с себя вещмешок, ремень с закреплёнными на нём гранатами и подсумками с патронами.

      После того, как освободился от вещмешка, свист пуль над ним прекратился, скорее всего, он стал незаметен, скрываемый стеблями ржи.

      Решил доползти до ближайшей воронки и переждать в ней, надеясь на санитаров. Пересыпал патроны из подсумков в карманы шинели, накинул через голову ремень винтовки и пополз на руках, цепляясь за корни ржи, помогая себе левой ногой. Полз, превозмогая боль, с трудом преодолевая каждый сантиметр в поиске укрытия.

      Стрельба всё усиливалась и усиливалась. Участились взрывы мин. Одна из мин разорвалась совсем рядом, и Егор почувствовал, как осколок со звоном ударил по винтовке, а другой – по каске. Снял и осмотрел винтовку. Приклад был разбит вдребезги. Егор с досадой отбросил её в сторону. Подумалось, – «Попробуй теперь, застрелись». Он продолжил движение. К счастью большая воронка от фугаса оказалась совсем рядом. Сполз в неё и с большим трудом перевернулся на спину, с криком от невыносимой боли.

      Лежал и смотрел на небо. Уже совсем рассвело и наступило утро. По небу, словно барашки, плыли небольшие белые облачка. Это никак не вязалось с взрывами, стрельбой и криками раненых вокруг. «Надеюсь, в одно место снаряд дважды не попадает, как говорят. Авось повезёт. Эх», – он вспомнил про разбитую винтовку, – «Ни одного фашиста не убил. Жаль».

      В окоп сполз санитар с большой сумкой на ремне, с нарисованным на ней красным крестом. У него был испуганный вид, руки