Нелепости бессердечного мира. Георгий Костин

и все. – Уверенным счастливым голосом произнес Сережа. – Представление, как и подобает – завершается ангельским апофеозом, и пора мне искать друзей, дабы рассказать им, что тут со мною произошло в их отсутствие…

      Тут же его до потаенных душевных глубин пронзительно осенило, что происходящее сейчас с ним театральное действие искусно поставила Сама ПРАМАТЕРЬ. И что это театральное представление только началось. Пока он поучаствовал лишь в прелюдии, которая специально была разыграна для него одного, чтобы подготовить к главному действию. Дабы, прежде чем стать его участником, он имел представления о ЛЮБВИ, КРАСОТЕ и ТАЙНЕ. И чтобы уже тут, на этом чудесном ручье, он всей душою проникся явленной ему ТАЙНОЙ. И благодаря ПОСВЯЩЕННОСТИ в ТАЙНУ, мог отличать ЛЮБОВЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНУЮ от ЛЮБВИ ИЛЛЮЗОРНОЙ. Ибо КРАСОТУ ДЕЙСТВИТЕЛЬНУЮ иначе как по качеству ЛЮБВИ отличить от КРАСОТЫ ИЛЛЮЗОРНОЙ невозможно…

      Глава третья

      Две заброшенные печи для обжига кирпича и обряд «обрезания сердца»

      1

      Желая быстрее отыскать друзей, дабы поведать им о чудном ручье и поделиться соображениями о ТАЙНЕ, ЛЮБВИ и КРАСОТЕ, Сережа вознамерился возвратиться к сероводородной луже. Но решил не спускаться вниз по течению, каким путем пришел сюда, а пойти напрямик, через пустынное плато, вдающееся в пойму длинным острым клином. Его не смутило, что одет он был в одни коротенькие выгоревшие на солнце и давно высохшие серые трусики. И при подъеме на обрывистый пойменный берег мог ободраться об острые торчащие из обрыва, словно ребра доисторических животных, корни коряг. Да еще до крови оцарапаться о колючие кусты верблюжьих колючек и об ощетинившиеся, словно насупленные ежи, ороговевшие иглы солянок. Для него и его друзей лазить напролом через колючие пойменные заросли было делом обычным. Надо лишь найти в обрывистом пойменном берегу какую-нибудь расщелину, по которой можно было бы взобраться вверх, подтягиваясь за торчащие из обваливающейся земли извилистые сухие корни, похожие на окаменевших змей. Наметанным глазом быстро отыскал в обрыве расщелину шириною метра полтора. Но чрезвычайно густо заросшую солянками и верблюжьей колючкой. Да еще отчего-то неприятно напомнившую неопрятную женскую подмышку с торчащей из неё густой волосяной растительностью.

      Поморщившись, Сережа решил не подниматься по ней. В таких густо заросших укромных тенистых уголках любят хорониться змеи, пережидая зной. Невольно ярко представились свернувшиеся подковами короткохвостые эфы с выраженными крестами на маленьких треугольных головах и вальяжные тяжеловесные свирепые гюрзы с толстыми и короткими пружинистыми телами, способными молниеносно выбросить чуть ли не на метр вперед тяжелые разинутые пасти с торчащими, как клыки у саблезубого тигра, изогнутыми ядовитыми зубами… Тем не менее Сережа обратил внимание, что расщелина имеет странную для естественной природы – правильную геометрическую форму. Заинтриговавшись,