Нелепости бессердечного мира. Георгий Костин

полностью зависело оттого: сможет ли он прямо сейчас постигнуть явленную ему ТАЙНУ, или же нет. А в настоящей ли жизни, или на театральных подмостках он совершит это – разницы принципиальной не было. Потому как сама ТАЙНА в том и другом случаях – оставалась быть ТАЙНОЙ…

      Тем не менее он не стал безоговорочно отказываться от экстравагантного предположения и внимательно огляделся вокруг. Не хоронится ли где в пышных зарослях верблюжьей колючки, густо покрывавшей дряхлые обрывистые склоны пойменных берегов, какой-нибудь насмешливый фокусник, устроивший ему чудное представление? Но никого и ничего особенного, что выглядело бы настораживающее, не углядел ни за кустами верблюжьей колючки, ни за растущими вразброс по обе стороны ручья мощными снопами цветущего эреантуса. Зато в значительном удалении от себя увидел за редкими чахлыми тростинками, вступающими из ручьевой воды невысоким частоколом, шлюз-перемычку. Точнее сказать – остов шлюза, выложенного из красного жженого кирпича с аккуратными серыми цементными швами. Увиденное вновь поразило Сережу, потому как по складывающемуся у него представлению тут не должно быть никаких искусственных строений и даже – вообще, тут никогда не было людей. А странные монеты и драгоценные камни, высыпавшиеся из расколотого кувшина, появились случайно, а сам кувшин с кладом – вымыт из пойменного берега и принесен сюда полноводным селем…

      Сощурив глаза, чтобы их не слепило солнцем, Сережа вгляделся в красный кирпичный остов шлюза-перемычки и нашел его выглядевшим бутафорно. Слишком правильно выглядели ровные вертикальные и серые горизонтальные линии швов между одинаково раскрашенными красными кирпичами. Которые, впрочем, как и швы, смотрелись, словно были вычерчены с линейкой. Правда, на гранях шлюза-перемычки кирпичи были чуток опушившимися и выглядели осыпающимися. Но, возможно, это было сделано с умыслом, чтобы показать их древнее происхождение. Потому как даже красный песок, сдуваемый порывистыми ветрами на дно ручья и выкрасивший его в кровяной красный цвет – казался бутафорным.

      «Да, это, похоже таки – театральное представление.» – Гораздо увереннее проговорил про себя Сережа. И надеясь, как говорится, схватить невидимого постановщика за руку, направился к красному кирпичному шлюзу. Приближаясь к нему, убеждался все больше, что шлюз – искусственная театральная декорация. Приблизившись, с трудом сдержался от намерения пнуть его с разбега босой ногой, дабы пренебрежительно продырявить, коли он сделан из плотной бумаги, или потрясти, ежели – из папье-маше. Но вместо этого, остановившись около шлюза с подчеркиваемым чувством собственного достоинства, легонько тронул его оттопыренным пальцем левой ноги. И в первый миг даже не поверил, что ощущает настоящий, а не бутафорный кирпич. Не веря пальцу ноги, наклонился, обстоятельно потрогал запыленный верх шлюза ладонью. И тоже почувствовал свойственную кирпичам гладкую шершавость, которая к тому же обожгла