Владимир Мономах. Борис Васильев

усмехнулся:

      – Попробуй. И учти при этом, что кривич не жилец без своей земли. Отлучаясь по службе либо по торговле, берет щепотку земли с собой, чтоб хворь не приключилась.

      – Это правильно, – сказал Владимир. – Своя земля лечит.

      – Лечит, – подтвердил Судислав. И посмотрел на Мономаха.

      – А что еще скажешь, княже?

      – Слушай дальше. Хлеб кривичи пекут на кленовых листьях, круглым, как солнце. И на свадьбах священник водит пары строго по солнцу.

      – Солнцепоклонники, что ли? – удивился Владимир. – Слыхал о таких.

      – Нет, князь, не солнцепоклонники. С нечистой силой так борются, так как нечистой силы в земле кривичей больше, чем чистой.

      – Странная вера, князь Судислав.

      – Племенная. Нечистая сила эта не любит людей, света не выносит и сразу исчезает, когда человек посмотрит на кого-нибудь из них в упор.

      – А креста они что, не боятся?

      – Кто? Нечисть эта?

      – Я про кривичей.

      – С крестом Божьим у кривичей свои дела, нам неизвестные. Помни об этом.

      – Запомнил. А еще что?

      – Домашний огонь берегут. Истопив, горячие угли сгребают и присыпают золой, чтоб домашний огонь дожил до другого дня. И никогда, никогда не плюют в огонь. Это ты особо учти.

      – Грех плевать в то, что нас согревает и путь освещает.

      – Вот потому-то всякий раз, переходя в новый дом, кривичи огонь берут из старого, иначе счастье потеряешь. Каждой весной делают домашнему огню праздник. Белят печь, украшают зеленью и кормят огонь салом и мясом.

      – Язычники, значит?

      – Нет, веруют.

      – В кого? Неужто в Иисуса Христа?

      – И в него – тоже.

      – Что значит – «тоже»?

      – Значит, больше – в своего племенного бога. Он у них веселый и незатейливый. Вреда никому не делает, но подшутить над людьми очень даже любит. И помощники у него тоже озорные шутейники. Веселая у кривичей вера, князь.

      – Ну, что у них там еще веселого?

      – К примеру, в доме живет дедушка Домовой и его прислуга – шапетники. Они шутки разные творят. То вещь домашнюю куда спрячут, то что-нибудь страшное хозяйке в дремоте нашепчут, то по ковшику стукнут, чтоб вода на хозяйку пролилась. Если вещь куда спрятали, то надо левой рукой осторожно дедушке Домовому бороду завязать, чтоб он шапетников своих приструнил. И никто его никогда не обижает. А если строят новый дом, то под угол для него непременно кладут петушиную голову. На ворота либо под поветь кладут хлеб-соль с молитвой: «Хозяин честной, хлеб-соль прими, мое именье и надворья сбереги».

      – Кощунство какое-то… бесовское, – проворчал Мономах.

      – Кощунство не может быть озорным. А эту озорную и веселую веру кривичей знать тебе надобно, коли станешь князем Смоленским.

      – Послушаю их заветы.

      – Готов?

      – Готов.

      – Слушай и запоминай. В заговины, в день поминовения усопших, приглашай к столу домовых господ. Явно придут – не пугайся, зла не сделают. Не забывай приветить хлебника с гуменником – они ночами за нас двор прибирают.

      – Запомнил.

      – Четырежды в год кривичи справляют