Рождество по-новорусски. Александр Золотько

Это очень странно. Такое чувство, что дамы безумно счастливы получать от него знаки внимания, при этом совершенно не ревнуют его.

      – Этому можно только позавидовать, – улыбнулся Полковник.

      – Это можно прекратить в два дня, – резко бросил Владимир Родионыч. – Это уже даже не интересно. Все наши друзья уже даже перестали интересоваться деятельностью оперативно-контрольного отдела. Название, кстати, придумал ваш Гринчук.

      – Какой я должен сделать вывод из всего сказанного? – спросил Полковник уже официальным тоном, вставая с кресла.

      – Из всего сказанного вы должны сделать следующий вывод. Нам не нужны алкоголики и бездельники. И дело не в том, что я не желаю платить деньги впустую. Дело в том, что я, как и другие члены Совета, не желаю компрометировать нас всех, и вашу идею о необходимости должности Мента для новых русских. Посему… Какое сейчас число?

      – Тридцатое декабря, – Полковник посмотрел на елочку, стоящую на письменном столе. – Завтра – Новый год. Все будут дарить друг другу подарки и прощать мелкие грешки.

      – Я даю вашему алкоголику неделю…

      – До Рождества, – сказал Полковник.

      – До Рождества. Я даю неделю, чтобы он предоставил мне отчет о проделанной работе. И если этот отчет меня не устроит… Или если его еще раз увидят пьяным… Он и его люди останутся без работы. И без погон, – Владимир Родионыч удовлетворенно откинулся в кресле и скрестил руки на груди.

      – И, как я подозреваю, – вопросительным тоном произнес Полковник, – оставаться трезвым на праздники алкоголику невозможно, а отчет, в котором не будет ничего, вас, естественно, не устроит.

      – Ну… – неопределенно пожал плечами Владимир Родионыч.

      – Гринчук после Рождества останется без работы, Браток вернется в бригаду, а Михаил… Что прикажете делать с Михаилом? Ведь вы же прекрасно знаете, что любой срыв может привести его в боевой режим, а единственный, кто знает код выведения из него – это Гринчук.

      – А это уже ваше дело. Это вы передали код Гринчуку. Так что устранение Михаила – тоже ваша забота. И это обсуждению не подлежит, – Владимир Родионыч даже хлопнул ладонью по столу, словно ставя точку.

      – Я могу идти? – спросил Полковник.

      – Я вас не задерживаю, – ответил Владимир Родионыч.

      – До свидания.

      Полковник повернулся к двери, подошел к ней и взялся за дверную ручку.

      – Вы что-то сказали? – спросил Владимир Родионыч.

      – Я? – удивленно обернулся Полковник. – Нет.

      И вышел.

      Хозяин кабинета смотрел на дверь некоторое время молча. Странно. Полковник всегда такой выдержанный, спокойный. Корректный. Он действительно не мог такого сказать. Тем более, вслух и в присутствии Владимира Родионыча. Если бы не все это, Владимир Родионыч мог поклясться, что уравновешенный и корректный Полковник, подойдя к двери, произнес…

      Владимир Родионыч взял со стола кожаную папку. Открыл. И через секунду бросил на стол.

      Но ведь он явственно слышал. Хрен старый.

      Хрен