Капеллан. Анатолий Дроздов

мест у меня нет. Подозреваю, что и у местных – тоже. Потому и существует в этом мире такая профессия, как проводник. Не зря меня сюда затащили!

      – Спасибо, я потерплю.

      Я откинул одеяло, стащил штаны и в одних трусах нырнул в озеро. Холодная вода обожгла тело. К полудню озерцо прогреется, но сейчас – в самый раз. Вынырнув, я радостно заорал и вновь скрылся под водой. Наплескавшись, выбрался на берег. Боль ушла, а вместе с ней – и желание. Зато вернулись бодрость и сила.

      Ноэль на берегу не было, и я, отжав трусы, выполнил стандартный комплекс утренней зарядки. После чего умылся, оделся и отправился искать спутницу. Она обнаружилась в глубине рощицы. Сидела у костерка, над которым, подвешенный на треноге, исходил паром казан. Ноздри пощекотал запах вареного мяса. Желудок голодно забурчал.

      – Что на завтрак?

      – Нэси поймала тунгу, – ответила Ноэль. – Я взяла заднюю лопатку. Она вкуснее.

      Она не обернулась ко мне. Спина демонстрировала обиду – горькую и незамутненную. Плохо. Нам тут еще несколько дней кантоваться, и провести их в ссоре… Я сел рядом и взял ее ладошку в свою.

      – Мне нужно тебе что-то сказать, Ноэль.

      Она повернулась. Опаловые глаза блеснули.

      – В моей стране я служил в храме. Вера запрещает нам быть с женщинами.

      – Правда? – поразилась она.

      Я сделал честные глаза. Вру, конечно, но не совсем. Да, был, запрещали, но это в прошлом. Сейчас я никто и звать меня никак, зато все можно. Даже врать.

      – Бедный! – она шмыгнула носом и погладила меня по щеке. – Как вы терпите?

      – С трудом! – честно признался я.

      – Вам и жену брать нельзя?

      От неожиданности я замялся и опоздал с ответом.

      – Жену можно! – довольно заключила Ноэль. – Это правильно. А то от женщин требуют, чтобы хранили девственность, а вот мужчинам блудить разрешается. Несправедливо!

      – Да! – подлизался я. Запах варева щекотал ноздри. Лопатка тунги стоила, чтоб прогнуться.

      – Проголодался? – догадалась Ноэль.

      – Очень! – признался я.

      – Сейчас накормлю!

      Я сходил к стоянке, принес посуду и столовые приборы. Ноэль подцепила кинжалом мясо в казане и вывалила его на блюдо. Затем, придерживая вилкой, ловко срезала его с костей. Я зачерпнул кружкой бульон и, дуя на горячую жидкость, стал пить, закусывая сухарем. В моем НЗ чего только нет – запасливый я. Армейская привычка.

      – Можно мне? – попросила Ноэль.

      Я зачерпнул в казане второй кружкой и протянул ей сухарь. Некоторое время мы молча ели.

      – Не слишком вкусно! – заключила Ноэль, покончив с сухарем. – Но сытно.

      – После оука – самое то! – возразил я.

      Она прыснула и занялась мясом. Я присоединился. Однако горячий бульон сбил аппетит, поэтому отвалился я скоро. Да и Ноэль.

      – Много мяса осталось, – вздохнула она. – К полудню испортится. Здесь нет ледника.

      Я взял консервационный пакет и вытряхнул из него сухари. На солнце не пропадут. Затем побросал в пакет мясо. Набралось