Капеллан. Анатолий Дроздов

ли. Хороших магов там нет. Когда заболеют, едут к нам. Тиррана? Далеко. Даже морем плыть более луны.

      – Жить захочешь – поплывешь, – сказал шут. – Не о том говорим. Как наградишь Гро, если вернется?

      – Дам тысячу золотых!

      – Всего?

      – Патент мага.

      – И только? Человеку, который обратил вспять армию врагов? Ты скуп, братец!

      Этон нахмурился:

      – Что предлагаешь?

      – Личный лен в наследственное владение. Звание придворного мага. Должность главы Корпорации с правом пересмотреть выданные патенты и отобрать их у шарлатанов.

      – Его сожрут!

      – Мы защитим.

      – Как?

      – Женим на дочери могущественного человека.

      – Чьей?

      – Твоей.

      – У меня нет дочери!

      – Разве? – сощурился шут.

      – Ну… – смутился король. – Она внебрачная. Я не видел ее много лет и даже не знаю, жива ли.

      – Жива! – успокоил шут. – Хотя могла и умереть. Девочке пришлось несладко. Ее растила бабушка, поскольку муж матери невзлюбил падчерицу. Хорошо, что у девочки есть дядя, который помнил о ней и помогал деньгами.

      – Брат!

      – Не надо благодарить! – сказал шут. – Сам знаю, что я хороший.

      – Она красива?

      – Похожа на отца.

      – Бедная девочка! – покачал головой король.

      Шут засмеялся.

      – От тебя у нее только одна черта. Правда, приметная. Опознаешь с ходу. Мы договорились?

      – Я подумаю, – сказал Этон. – Она все же моя дочь.

      – Ты неисправим! – покачал головой шут.

      – Надо сначала взглянуть на дочку, – смутился король.

      – Тогда пошлю в Муг гонца, – сказал шут. – Пусть едут с матерью.

      – Это обязательно? – сморщился король.

      – Боишься? – сощурился шут.

      – Королева ревнива, – вздохнул король. – Сам знаешь.

      – Остановятся у меня. Места хватит.

      – Ах, брат! – сказал Этон. – Не тому Боги дали корону. Хотел бы я поменяться с тобой местами!

      – Не получится! – хмыкнул шут. – Во-первых, я бастард. Во-вторых, вот! – он повернулся к брату спиной. – Горб королю не к лицу. В-третьих, я не хочу править. Поэтому ты и держишь меня возле себя. Я не прав?

      – Прав, как всегда! – кивнул Этон. – Но я бы на твоем месте подумал…

      4

      Ноэль поет. Ее голос – звонкий, сильный, рассыпается серебряными колокольчиками, и эти колокольчики бренькают в моей голове, толкаясь в виски болью. Вот ведь, зараза! Никакого уважения к почтенной старости.

      – Угомонись!

      Голос стихает, чтобы тут же смениться обиженным:

      – Тебе не нравится, как поет Ноэль?

      – У меня болит голова.

      – А вот не надо было пить столько оука!

      Не надо было, конечно, только что теперь? Ноэль сдержала слово. Когда мы долетели до этого заброшенного оазиса посреди степи, она первым делом стряхнула с какого-то дерева с десяток плодов. Плоды походили на кокосы, а само дерево – на пальму, но