Одесский фокстрот. Татьяна Соломатина

вовремя заправленная зажигалка – и свет всегда с тобой.

      – Мы с тобой как два изношенных философа.

      – Два потрёпанных апостола.

      – Апостола?! Ну у тебя и самомнение, ровесник «Глечика»!

      – Апостолы – всего лишь люди. Всего лишь люди, бредущие, как идиоты, от огня к огню.

      – Несущие свет.

      – Скорее просто остающиеся в живых от света до света.

      – Всё так банально?

      – Объективно да. Ну… или у них с собой было!

      Щёлкает зажигалкой. Протягивает бутылку.

      Умеет меня развеселить. Всегда умел. И пусть «Глечик» стоит как можно дольше! Должно же быть что-то вечное в этом переменчивом ветреном городе, где свет никогда не с тобой, пока ты до него не дотопаешь. Портовые краны, чайки, «Глечик»…

      – А-а-а! Аркадия!

      Асфальт здоровья заканчивается. Навстречу, со стороны вяло угасающих летних веранд Аркадии, привычно вздыбливается асфальт неизбежности. Блеск и нищета. Блеск мишуры и её же нищета. И странные персонажи, каковыми они всегда бывают на последнем издыхании бархатного сезона. Когда пляжники уже не пляжники, а без пяти минут канты. Когда приезжих с Винницкой области по нетленным курсовкам не отличишь от престарелых пересыпьских жиголо начала развала-передела. Когда индустрия прибрежного развлечения напоминает так и не выброшенную к первому мая ёлку.

      – Мы одолели трассу здоровья!

      – Мне кажется, что мы одолели не трассу, а само здоровье!

      – Ты устал?

      Вот оно! Наконец-то! Месть сладка!

      – От преодолимого не устают. Эйфория превозмогания – химия покруче адреналина. Только непреодолимое может заставить кого-то из нас опустить руки.

      – Да ладно! А море?

      – Пока ты на берегу – та же эйфория. Но… «что будет значить тысяча слов…»

      – «…когда важна будет крепость руки».

      – Вот именно.

      – Всё равно! Чтобы ни происходило на берегу, пока бог не решит, что хватит – всё преодолимо!

      – Думаешь, богу пока не хватает тех «элитных» бетонных монстров? Или людей, которые там поселятся, свято веря, что «элита» – это про них?

      – Хочется верить.

      – К сожалению, это вопрос не веры, а сроков.

      – Значит, никакой веры?

      – Никаких религий.

      – Особенно – религий «элитного жилья»?

      – В том числе. И хватит демагогии. Ты хотела пить.

      – Я не хотела. Я – хочу!

      – Отлично! Побежали!

      – Почему побежали?

      – Потому что ты так любишь погружаться в свои глупые мысли, что не видишь дальше собственных глупых мыслей!

      – В смысле?

      – Видишь, вон там, тётка, торгующая свежевыжатыми соками в этой осенней ночи, уже сворачивает свою лавку.

      И мы действительно побежали. Это было так же не сложно, как не сложно было в пять лет. Бежать просто, когда есть то, что тебя манит. Беззаветная ли щенячья радость от всемогущества собственного пятилетнего тела, или просто жажда. Жажда – это