Заметки на собственной шкуре. Александр Волков

Ложка.

      – Ну, ложка.

      – Лошадь.

      – Лошадь.

      – Лодка.

      – Лодка. Я никак не въеду, а в чем дело-то?

      – Юноша. А вам никто не говорил, что у вас дефект речи?

      – ?!

      – Вы не выговариваете звук «л». Вы знаете об этом?

      Я сначала вообще не понял, о чем она. Я прошел на второй тур, а вы мне тут…

      – Так что, извините, Александр, но с таким дефектом речи мы вас принять не можем.

      – И что мне теперь делать?!

      – Ну не знаем. Исправите дефект – приходите. Будем только рады.

      – А его можно исправить?

      – Можно. Наверное. Но я таких людей не встречала.

      И побрел я по улице с двойным чувством. С одной стороны, я прошел огромный конкурс и вышел во второй тур. Значит, талант у меня есть, оказывается. А с другой, и что из этого толку? А вот теперь, друзья, вспомните, что я читал комиссии в тот день. Про «Казнь Стеньки Разина». А теперь представьте, как всё это звучало для комиссии при моем дефекте на звук «л». С интонацией Юрия Левитана: «Над Москвой ковокова гудут. К месту Вобному Стеньку ведут. Перед Стенькой на ветру повоща, бьется кожаный передник павача. А в руках у павача над товпой говубой топор, как Вовга говубой». А теперь попробуйте всё это прочесть вслух. Попробуйте! Похохочете лишний раз. Попробовали? Ну и как вам? А каково это было свушать народному артисту Николаю Олялину и его компании?! Кто бы знал, где упадешь. Вот тебе и «нарочно не придумаешь»…

      Как я отбивался, оправдывался, изворачивался и отбрехивался в разборках с родителями, это тема отдельной беседы. Мать – ее на мякине не проведешь! – поехала в пединститут и узнала, что я не явился на последний экзамен. Потом от тетки, у которой я проживал тогда – вот где Штирлиц отдыхает! – она узнала, что ночью перед этим экзаменом я бубнил какую-то басню про «Квартет». А вычислить Училище искусств оставалось делом мамкиной техники. Закончилась вся эта моя эпопея ссылкой на работу в службу связи местного предприятия, где я лазал по столбам-опорам и таскал бревна в мороз и слякоть до самой весны.

      Но самое главное в этой истории стало то, что я вылечил я свой дефект речи, друзья! Исправил-таки свое произношение звука «л». Чего мне это стоило, знаю только я. В один момент я стал заикаться. Прежде чем произнести слово со звуком «л», я делал паузу. Я учился говорить практически заново. Знакомые, что знали меня с детства, обалдевали. А я продолжал эту борьбу и победил! И мои родители, глядя на все мои героические мучения, отступились. Смирились. Батя махнул рукой. А мамка: «Ты только не пей, Саша! А то будешь, как дядя Вася». И поступил я летом безо всяких проблем в театральное училище. Правда, уже в другом городе. Но это без разницы. Вот так!

      Это я про мечту. Она есть у каждого, я уверен. Только вот не каждый находит к ней дорогу. Единственную дорогу! Ну а что со мной было дальше? Была сначала любительская, а потом