Под шелест полыни. Юлия Дитрих

сцены, с плотным гастрольным графиком и тысячами поклонников. Она могла бы… но судьба распорядилась иначе.

      Вере было шесть, когда мать вернулась с очередной череды прослушиваний разбитая и полубольная. Она зло заявила родителям, что из-за ребенка, которого ей приходится растить одной, из-за того, что отец девочки, этот подонок, бросил ее, она никогда не сможет ничего добиться, и ей придется мириться с возможностями «этой провинциальной дыры». Вера знала, что бабушка с дедушкой были готовы забрать любимую внучку в любую минуту и она могла бы жить с ними. Тогда у мамы могло быть все то, чего она так хотела, и дочь не была бы ей обузой, но София настаивала, что дочь должна жить с ней.

      Как-то раз Вера подслушала разговор бабушки и деда, которые, плотно закрыв на кухню дверь, спорили. Этот спор был самым близким к настоящей ссоре, что Вера когда-либо слышала между ними.

      − Она никогда отсюда не уедет, потому что боится. Использует Верочку как якорь, чтобы оправдать свой провал! – говорила бабушка.

      − Ну, ей приходится нелегко, ты же знаешь, какой сложный этот мир, − пытался оправдать маму дедушка, − каждый день приходят сотни молодых и талантливых, и Софа уже не начинающая, ей сложно о себе заявить.

      − Не оправдывай ее! – горячилась бабушка, − Ребенок заброшен. Сама она без конца ездит по этим бесплодным просмотрам и прогонам! Ее никогда нет. Пора бы уже сделать выбор!

      Для бабушки выбор был очевиден. Мама должна была бросить все и заниматься дочерью, либо же признать, что карьера для нее важнее и определить Веру к родителям.

      − У нас с тобой есть и силы, и возможность о Вероньке заботиться! Отчего нужно устраивать ребенку такую жизнь?! − спрашивала бабушка у любимого мужчины. Она недоумевала, как они смогли вырастить такую дочь.

      − Я поговорю с ней, − соглашался дедушка.

      Вера не знала, выполнил ли дедушка свое обещание. Но одно она знала: что даже если выполнил, то мнения своего Софа не переменила. Ей нужен был якорь, нужна была дочь, которой можно было оправдывать свои неудачи и разрушенные амбиции. Она уже понимала, что даже попади она куда-нибудь в труппу театра побольше, место вряд ли будет соответствовать ее ожиданиям. А на вторые роли София Драгунская никогда бы не согласилась. Так их жизнь и была разлинована этими событиями. Они остались в родном городке. Вера по-прежнему жила с мамой. А бабушкин с дедушкой дом был для внучки редким и светлым пристанищем.

      Имя Софии Драгунской стало центральным на афишах местного театра, а еще большее значение в жизни актрисы приобрели постоянно меняющиеся мужчины. Менялись они часто, так как быстро теряли терпение от темперамента и переменчивого характера примы. Вера была в какой-то степени даже рада своей заброшенности. Одно расстраивало девочку – это конфликты, которые постоянно возникали между бабушкой и мамой.

      − Ребенок растет как сорняк! − неустанно, однако безрезультатно упрекала бабушка дочь. − Тебя не заботит, где она, сделала ли уроки, поела ли и, если поела, то что.

      Вера