Грехи дома Борджа. Сара Бауэр

сладкий запах жасмина, от чего закружилась голова. Он близко, подумала я. В любое мгновение я услышу быстрые шаги и паду в его объятия прямо здесь, в этом секретном месте в центре мадригала.

      – Пошмотри на важную даму.

      – Какое у нее холёшенькое личико.

      – Как прекрашно она таншует.

      – Нет, нет, нет, швинья ты такая. Прекрашно – моя реплика. Ты говоришь, как хорошо она таншует, а я говорю…

      – Легко и ишачно.

      – Легко и изящно.

      Тут один из них громко пукнул.

      – А я что шказал? То же шамое. Ой… проштите, гошпожа, мы думали, шдешь никого нет.

      – Никого и нет. Только я.

      Гатто и Перро, испанские карлики мадонны.

      – Мы репетировали, – пояснил желтоглазый Перро, который, несмотря на свое коротенькое тельце, обладал определенной грацией.

      – Готовилишь к таншу мадонны на балу, – добавил Гатто, говоривший по-итальянски с кастильской шепелявостью. – Нам предштоит шледовать за ней и вошхвалять ее грашию.

      – Вы не знаете, мадонна готова одеваться? – спросила я, выходя из ротонды. – Или дон Чезаре все еще с ней?

      – Дон Сесар? Да он не осмелился бы тут показаться.

      – После случая с Доротеей Караччоло. – Шуты перешли на испанский.

      – Говорите медленнее. Какой случай?

      – Донна Доротея была придворной дамой герцогини Элизабетты. Красотка, по всеобщему мнению. Дон Сесар должен был сопровождать ее по дороге к мужу в Венецию, но вместо того, чтобы охранять, похитил ее.

      Перро прищелкнул пальцами.

      – Вот так просто.

      – Одним словом, стибрил. – Гатто поднял камешек с тропинки, положил на ладонь правой руки и провел над ним левой рукой. Камешек исчез.

      – С тех пор ее не видели, – произнес Перро.

      Гатто достал камень из левого уха.

      – Вероятно, затрах…

      Перро ткнул партнера под ребра.

      – До смерти, – вяло договорил Гатто.

      – Чудесно, – усмехнулся Перро, предпочитавший мальчиков. – Только посмотри, котяра этакий, ты расстроил Виоланту.

      – Пустяки, – сказала я, стараясь унять дрожь в голосе, и устремила взгляд наверх, чтобы не пролить предательских слез. – Пожалуй, я пойду. Никому не говорите, что застали меня одну, ладно? Иначе…

      – Что? – Гатто всадил кулачки в бока и с вызовом выпятил животик. Все это было так смехотворно, что я успокоилась.

      – Иначе я скажу мадонне, что вы считаете, будто она танцует, как ишак. – Я подхватила юбки и побежала, а двое карликов шутливо кинулись за мной вдогонку, но потом остановились у подножия лестницы, ведущей в покои донны Лукреции, и поклонились Анджеле, которая поджидала меня.

      – Я уже собралась тебя искать. Где ты пропадала? Она не может найти ожерелья, подарок дона Ферранте, поэтому вышла на тропу войны.

      – Кажется, оно в черной шкатулке. Той самой, ты знаешь, что подарил ей отец. – Я схватила