Тюрьма мертвых. Александр Райн

двадцать и без осадков. Все вокруг пропитано запахом сырого камня, по коридорам гуляет беспокойный сквозняк, а тюремные лампы освещают стены тяжелым фосфорным светом. Если не следить за временем, никогда не поймешь, который час, день, время года.

      Мы с Виктором работали над четвертой камерой, когда к нам подошел инженер и попросил меня пройтись с ним.

      – Ну что, готовы подписать?

      – Почти. Есть пара вопросов.

      – Задавайте.

      – Первое – касаемо штрафных санкций.

      – Вас что-то не устраивает у нас?

      – Да пока что все хорошо. Почему вы спрашиваете?

      – Если все устраивает, зачем вам нарушать наши правила; может, стоит задуматься о том, чтобы отказаться от работы, пока не поздно?

      – Да не хочу я отказываться, просто интересуюсь…

      – Поймите, у нас здесь все очень, очень серьезно и отлажено. Одна глупейшая, казалось бы, ерунда может спровоцировать ряд всяких проблем. Мы придумали правила не по причине того, что нам так захотелось. Здесь так надежно и спокойно лишь потому, что когда-то кто-то допустил те или иные ошибки, а на их почве уже зародились определенные нормы. Всем нам будет лучше, если мы будем просто следовать инструкциям, вот и все.

      – Понял и согласен с вами.

      – Что еще?

      – В договоре не указаны сроки.

      – А вы сколько собираетесь у нас пробыть?

      – Я, честно говоря, думал о месяце.

      – Месяц? – Он остановился. – Ну, знаете, это не разговор, вы же видите, сколько тут работы, а что вы успеете сделать за месяц?

      – Ну просто, понимаете, я не привык так, вдали от жены, от людей, да еще и не разговаривать ни с кем целыми днями, с ума сойдешь!

      – Мы не запрещаем вам общение. Вы можете говорить со мной, можете говорить с Виктором. Просто с Виктором нужно придерживаться правил конфиденциальности; например, этот разговор, как и любой другой, должен полностью оставаться… – он несколько раз показал пальцем на меня и на себя.

      Мы прошли несколько камер молча; должно быть, эти паузы давались мне, чтобы переваривать услышанное, проникнуться сладкими перспективами, затем он снова заговорил:

      – Я, возможно, ошибаюсь, но, по-моему, вы сюда приехали посреди ночи явно не потому, что у вас все в порядке.

      «К чему это ты клонишь?»

      – Ну заработаете вы за месяц, а дальше что?

      – Буду искать другую работу, в городе.

      – И много заказов у вас обычно с таким стабильным и, как мне кажется, неплохим заработком?

      Я молчал. Мы шли и шли по коридору, затем свернули в другой, а потом и в третий.

      – Пока мы с вами прогуливаемся, вы прикинули, сколько здесь камер без решеток?

      – Не считал…

      – В любом случае вы сами понимаете, какой здесь большой объем. А если вы подпишете с нами договор, ну-у-у, скажем, для начала на восемь месяцев… – Я взглянул на него с видом: «Восемь месяцев, ты серьезно?»

      Он продолжал:

      – …То я могу вам дать слово, что выпрошу для вас повышение зарплаты уже через месяц! Как вам такой расклад?

      «Вот ведь