В Микенах, златом обильных. Гоар Маркосян-Каспер

что если таки донесут ему, как без него жизнь в Микенах сложилась, а он вытянет меч из ножен, да и опустит на голову провинившейся супруги. И будет она черной тенью бродить по подземному миру, в то время как Елена станет посиживать в своем на весь Пелопоннес знаменитом кресле слоновой кости и собой в серебряном зеркале любоваться… Ох, пропади она пропадом! Все из-за нее, кабы не война эта проклятая, бесконечная, стала бы жена могущественнейшего и славнейшего из ахейских царей на каком-то Эгисфе вшивом взор задерживать?.. Клитемнестра даже кулаки сжала, не любила она сестру никогда, что греха таить, обидно было, что такие танцы вокруг нее вечно танцуют, а теперь уже и вовсе возненавидела за то, что все ей, блуднице безвольной да беспамятной, с рук сходит, а другие за каждую мелочь, всякое сладкое мгновение расплачиваться должны…

      Снова за дверью послышались тихие шаги. Опять Менетий, все сам и сам, будто нельзя рабыню послать… Собственно, побуждения его Клитемнестра угадывала, какое там угадывала, знала преотлично, такое от женщины не скроешь, управитель ее не мог упустить случая еще разок на госпожу свою бесценную полюбоваться… То-то, а вы говорите, Елена!..

      – Входи, Менетий, – крикнула она.

      Тот приоткрыл дверь, не вошел, а поглядел с порога и сказал:

      – Воду уже согрели, царица. И портниха здесь. Впустить?

      – Сюда? Так ведь вода остынет, – рассудила Клитемнестра. – Пусть она в купальню идет, там с ней поговорю.

      Менетий кивнул и исчез, а Клитемнестра встала, сняла со спинки кресла покрывало… что Елена, у нее самой кресло не хуже, резное и золотыми пластинками отделано… укуталась и пошла через комнату в коридор и на лестницу босая, пол приятно холодил ноги, а легкий ветерок остудил горящие, от жары или волнения, не поймешь, щеки. Что раньше времени беспокоиться, подумала она умиротворенно, решение, то или другое, найдется, сейчас лучше о платье поразмыслить, такое надо сшить, чтобы Агамемнон не об отвлеченном думал, а о вещественном. Может, по критской моде сделать, грудь наружу? Или нет, не годится, чересчур вызывающе и на ненужные мысли может навести… Главное, цвет правильный выбрать, чтобы шел к ее черным волосам и выглядел празднично. Белый? Для белого она не так молода, но и не настолько далеко еще по жизненному пути зашла, это цвет юных девушек и почтенной старости. Надо с портнихой посоветоваться, искусница она хоть куда… Тем временем лестница кончилась, Клитемнестра пересекла внутренний двор, прошествовала величаво по коридору и вошла в купальню, большая белая ванна с изысканно отделанными лепниной краями была полна, слуги знали, что царица любит перед тем, как помыться, понежиться немного в теплой воде. Она скинула покрывало, нащупала гибкими пальцами узкой длинной ступни невидимую в воде низкую ступеньку и сошла в ванну.

      Глава вторая. Кассандра

      Кассандра лежала на боку, припав щекой к мягкой пушистой шкуре какого-то животного, какого именно, она не знала, шкур было