Точка покоя. Валерий Афанасьев

покачал головой. Что знает о войне этот парнишка?

      – Победившим достаются трофеи – все имущество побежденных, – добавил Илик.

      – Все?

      – То, что у них при себе. С простолюдинов-то мало что возьмешь, разве что оружие да медь в карманах. А у благородных и кони, и доспех. Обоз опять же.

      – А дальше что?

      – А что дальше? Похоронят павших и расходятся. Победители с триумфом, проигравшие с печалью.

      – Я понимаю проигравших, но победившая армия… Почему она не идет на территорию противника?

      – Зачем? – удивился парнишка. – Битва же закончена.

      – Как зачем? А трофеи? Там целое государство, оставшееся без армии.

      – Как без армии? Куда же она делась? Из полевой стражи в ополчение лишь каждый десятый записывается. Реже – каждый восьмой. Из полевой стражи, приданной префектурам, – и того меньше. Противник не дурак. Стоит ему нарушить правила ведения войны… – Парнишка задумался.

      Игра мысли явно отразилась на его лице, и это заставило Толика отвернуться, чтобы скрыть смешинку. Хотя о чем это он, что можно скрыть от сэнса? Но не читает же он его постоянно. С другой стороны, ничего плохого он о парнишке не подумал. Но слишком уж озадаченным и удивленным был его вид. В общем, было ясно, что зарвавшегося противника ждет суровый прием. Непонятным было другое.

      – А что мешает королю двинуть все войска на территорию противника? Не только ополчение, а всю армию.

      Парнишка взглянул на Толика со странным выражением лица. Поразительная смесь страха и удивления, пусть и мимолетная, едва различимая. Сказанная Анатолием фраза чуть было не привела их непринужденный разговор к неожиданному для него финалу. Что-что, а испортить отношения с Иликом Анатолий не хотел ни в коей мере. На несколько секунд сэнс замер, изучая настроение спутника, и успокоился. Он не нашел в вопросе ничего, кроме любопытства.

      – Такого не бывает, – сказал парнишка.

      – Что, вообще никогда не было?

      – Давно, в темные годы, когда не было хранителей и префектур, безумию случалось овладевать людьми и целыми народами. И не было мира в душах людских, и смерть уносила целые города и опустошала края. И разливалось горе, и не было ему края. Так было до тех пор, пока первый хранитель не сказал: «Хватит».

      Парнишка говорил быстро и без запинки. Было ясно, что он цитирует чьи-то слова. Хотя почему чьи-то? Наверняка слова наставника Трая. Неудивительно, что он знает их наизусть.

      – Извини, если я спрашиваю что-то не то, я не знаю местных обычаев, – на всякий случай сказал Толик.

      – Я понимаю, – кивнул парнишка.

      – Почему ты отказался от обеда? – спросил Анатолий, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

      Ученик улыбнулся:

      – Впереди будет еще деревня.

      Лошади исправно тащили фургон. Вскоре их повозка догнала одинокого путника в странном одеянии, похожем на пончо светло-коричневого, почти песчаного цвета. Случись путнику в таком одеянии оказаться в пустыне, и он слился бы с окружающим пейзажем естественно и гармонично. Поравнявшись