Шестьсот Шестьдесят Шестая. Ева Винтер

осколков. Этот звук эхом прокатился по ребрам, оглушая меня. Оглушая весь дом. Оглушая весь мир.

      Ослабевшие пальцы выронили ковшик с водой. Он со звоном упал, окатив колени теплой водой. Из моей груди вырвался ужасающе скорбный каркающий то ли звук, то ли всхлип.

      – Госпожа целитель, с вами все в порядке? – сбежались на шум все, кто находился в этом доме.

      Нет, со мной не все в порядке!

      Ведь предо мной, весь разодранный звериными когтями и с окровавленным лицом, лежал мужчина, спасший меня тринадцать лет назад. Мужчина, подаривший мне бутон кувшинки, который я, не снимая, носила в магическом кристалле-кулоне как самое дорогое сокровище всех Трех Империй. Мужчина с серо-зелеными глазами, которого я непроизвольно высматривала в толпе прохожих все эти бесконечные тринадцать лет.

      – Тьма побери, как же так вышло, – прохрипела я, протирая трясущимися руками его лицо и мысленно пытаясь остановить растекающееся в душе черное пятно липкого страха.

      – Как я могу помочь? – тихо спросила опустившаяся рядом со мной рыжеволосая женщина.

      Я благодарно посмотрела на нее и сказала:

      – Посыпьте, пожалуйста, вот этим раны на теле, – я протянула ей баночку с золотым блестящим порошком.

      – Что это? – спросила она, аккуратно посыпая раны.

      – Пыльца мелфеция, смешанная с перетертыми листьями перламутровых эйнтиновых цветов. Эта смесь способствует заживлению даже самых тяжелых повреждений.

      С помощью рыжеволосой женщины, которая представилась Лоренцией, мы быстро управились с обработкой оставшихся ран, после чего я зашила их нитью, сделанной из волокна полуночного паука. Затем мы аккуратно перевернули мужчину на живот и одновременно ахнули.

      О боги! Это что еще такое?

      Я наконец-то увидела узор, который привлек мое внимание ранее. Но теперь я могла узреть его во всей красе. И это лишило меня речи.

      Между лопаток мужчины пролегал рисунок черного дерева, корни которого извивались как змеи, принимая формы древних рун. Это было темное наречие, которого я не знала. Ствол дерева узорчатыми линиями проходил прямо по позвоночнику. В самом его центре красовался белый меч с изящной гардой, прямой рукояткой и навершием в виде кристалла. Этот меч словно был впаян в ствол черного дерева. Крона могучего деревянистого растения тянулась вверх, расползаясь по плечам и шее. Ветви напоминали танцующий черный дым, в котором пристроились белые вороны и ласточки. В самом центре кроны ветви отступали, образуя круглое пространство, внутри которого сверкала восьмиконечная звезда. На заднем фоне дерева полыхал черным пламенем знак бесконечности.

      Я никогда не видела ничего подобного.

      Маги не могли украшать свои тела рисунками исходя из прихоти, потому что сила отвергала краску, которую вводили под кожу. На нашем теле появлялись лишь те узоры, которые символизировали дар и уровень владения им. Так, во время пробуждения дара у новоиспеченного волшебника на правом запястье появлялся рисунок,