Похождения Тома Сойера. Марк Твен

она его заколдовывает?

      – Отец говорит, что узнать не штука. Он говорит, что когда смотрят на тебя пристально, то значит заколдовывают, особенно если при этом бормочут. Потому что бормочут «Отче наш» навыворот.

      – Когда же ты думаешь испытать кошку, Гек?

      – Сегодня ночью. Я думаю, они придут сегодня ночью за старым Госсом Вильямсом.

      – Да ведь его схоронили в субботу! Разве они не утащили его в субботу ночью?

      – Эх, сказал тоже! Ведь до полуночи их сила не действует, а с полночи уже воскресенье начинается. По воскресеньям-то, я думаю, чертям не разгуляться.

      – Я и не подумал. Это верно. Можно мне с тобой?

      – Конечно, если не боишься.

      – Бояться! Есть чего! Ты мяукнешь?

      – Да, и ты мяукни в ответ, если удобно будет. А то я прошлый раз мяукал да мяукал, пока старик Гейс не швырнул в меня камнем, промолвив: «Черт бы побрал этого кота!» За это я пустил ему кирпичом в окошко. Только ты никому не сказывай.

      – Не скажу. Я не мог мяукать в тот раз потому, что тетя с меня глаз не спускала, но сегодня мяукну.

      – А что это у тебя, Гек?

      – Ничего, клещ.

      – Где ты его поймал?

      – В лесу.

      – Что возьмешь за него?

      – Не знаю. Мне не хочется продавать.

      – Твое дело. Клещик-то маленький.

      – Чужого-то клеща всякий может охаять. Я им доволен. для меня он хороший клещ.

      – Да ведь клещей-то пропасть. Я их тысячу наберу, если захочу.

      – За чем же дело стало? То-то, сам знаешь, что не наберешь. Клещ-то ведь очень ранний. Это первый клещ, которого я видел в нынешнем году.

      – Слушай, Гек, я тебе дам за него мой зуб.

      – Покажи.

      Том достал клочок бумаги и осторожно развернул. Гекльберри внимательно осмотрел зуб. Соблазн был велик. Наконец он сказал:

      – А он настоящий?

      Том приподнял губу и показал пустое место.

      – Ну, ладно, – сказал Гекльберри, – по рукам.

      Том посадил клеща в коробочку от пистонов, служившую недавно темницей для щипуна, и мальчики разошлись, причем каждый чувствовал себя богаче, чем был раньше.

      Дойдя до маленького, стоявшего отдельно домишки, в котором помещалась школа, Том вошел в него быстро, с видом добросовестного малого, спешившего во всю мочь. Он повесил шляпу на вешалку и бросился на свое место с деловым рвением. Учитель, восседавший на возвышении в большом просиженном кресле, дремал, убаюканный монотонным гудением учеников. Звонок на перерыв разбудил его:

      – Томас Сойер!

      Том знал, что когда произносилось его полное имя, это не предвещало ничего доброго.

      – Сэр?

      – Поди сюда. Ну, сэр, почему вы изволили опоздать, по обыкновению?

      Том придумывал, что бы соврать, как вдруг увидел две длинные светло-русые косы, висевшие вдоль спины, которую он тотчас узнал благодаря электрической силе любви; и рядом с этой девочкой находилось единственное свободное место в классе. Он немедленно ответил:

      – Я остановился поболтать с Гекльберри