Ибо сильна, как смерть, любовь… (сборник). Инна Карташевская

Настоящий арабика.

      Я, конечно же, выразила максимум восхищения столь замечательным кофе, и он, страшно довольный, вскрыл упаковку и пересыпал часть зерен в кофемолку. По кухне тут же поплыл совершенно одуряющий запах. Мне нестерпимо захотелось кофе.

      – Давай я пока джезву наполню, – чтобы ускорить дело предложила я. И тут такое началось. Он даже выключил кофемолку и несколько секунд молча уничтожал меня взглядом, а потом возмущенно сказал.

      – Женщина, знай свое место. Неужели ты думаешь, что я доверю тебе варить кофе? Женщины могут варить борщ, но настоящий кофе никто из них варить не умеет. Сядь и помолчи.

      Пожав плечами, я уселась за стол, а он еще некоторое время продолжал молоть зерна, время от времени проверяя, что получилось и что-то бормоча себе под нос. Наконец, полученный результат его, по-видимому, удовлетворил, так как он выключил кофемолку и пересыпал все из нее в джезву.

      – Вот видишь, – снисходя к моему невежеству, попутно объяснил он, – зерна не должны быть смолоты в порошок. Хороший кофе должен быть грубого помола.

      Потом он стал тщательно отмерять воду, а я смотрела на него и думала, какой же он еще ребенок. Как только это ребячество могло сочетаться с такой решимостью. И каким характером нужно обладать, чтобы довести до конца решение покончить с собой.

      Неожиданно он повернул голову и, поймав мой взгляд, смущенно засмеялся.

      – Ладно. Не смотри на меня как на дурачка. Это один турок научил меня так готовить кофе.

      Вот увидишь, как здорово получится.

      Он поставил джезву на огонь и стал внимательно смотреть в нее.

      – Ну, и что там такого особенного ты делаешь, что мне нельзя было доверить? – не выдержала я.

      – Сейчас увидишь. Вода не должна кипеть. Нужно внимательно смотреть, и когда она вот-вот будет готова закипеть, нужно быстро выключить, немного подождать и снова включить. И так три раза.

      – Ничего себе, и ты каждый раз вот так дурью маешься? – удивилась я.

      – Ага, – машинально ответил он, но тут же спохватился и грозно посмотрел на меня.

      – Женщина, молчи, – потом сам не выдержал и засмеялся. – Ладно, я вижу тебя все равно ничему не научишь, лучше открой холодильник и достань пирожные. Мама напекла перед уходом.

      Я открыла холодильник. Там стояло целое блюдо очаровательных маленьких эклеров, часть из которых была посыпана сахарной пудрой, а часть покрыта шоколадной глазурью.

      – Ой, красота какая, – вырвалось у меня. – так у тебя все время были эти пирожные, а ты собрался умереть, – хотела сказать я, но в последний момент поняла, что лучше больше сегодня не говорить об этом, и тут же переменила окончание предложения.

      …а ты мне даже и не предлагал, – удалось мне продолжить без малейшей запинки.

      – Я боролся с собой, – гордо сказал он не отводя глаз от кофе, – и видишь, наконец-то…

      – …сумел оторвать их от сердца, – подсказала я.

      – Точно, – засмеялся он. – Все, можно выключать окончательно.

      – А сахар ты разве сыпишь не в джезву, а в чашку? – наивно поинтересовалась