Королевская шутиха. Филиппа Грегори

нужно придумать, как ты изящно убьешь меня на маскараде.

      У нас получился замечательный спектакль. Мы сами хохотали, отрабатывая его части. В нем мы вели себя, как настоящие дураки. Неправильно рассчитав время, мы одновременно делали выпад и ударялись лбами. Изобразив на лицах искреннее удивление, мы оба начинали отступать, расходясь в разные стороны. Точно так же мы оба делали обманные маневры, кувыркались и озирались вокруг, ища противника. В конце концов я по чистой случайности закалывала Уилла, и он еще некоторое время кружил, удивляясь полученной ране. Можно было докладывать распорядителю церемоний, что мы подготовились. Однако он сам явился в комнату, где мы упражнялись, и сказал:

      – Маскарада не будет.

      Я повернулась к нему, держа в руке деревянный меч.

      – Как не будет? А у нас все готово.

      – Король болен, и ему не до увеселений, – мрачно ответил распорядитель церемоний.

      Из открытой двери сквозило. Ежась от струи холодного воздуха, Уилл натянул камзол.

      – А принцесса Мария на Сретение приедет во дворец? – спросил он.

      – Говорят, приедет, – ответил распорядитель. – Как ты думаешь, Уилл, на этот раз ей отведут покои получше, а за обедом дадут мясо повкуснее?

      Уилл даже не успел ответить, как распорядитель церемоний повернулся и ушел.

      – О чем он говорил? – спросила я.

      Лицо шута посерьезнело.

      – О том, что среди придворных теперь начнется разброд. Кто-то отдалится от короля и приблизится к принцессе Марии.

      – Почему?

      – Потому что мухи слетаются к самой свежей, еще горяченькой навозной куче. Жужжат и торопятся обсесть.

      – Уилл, я ничего не понимаю.

      – Ах, наивное дитя. Тут все очень просто. Принцесса Мария – наследница. Если мы потеряем короля, она станет королевой. Жаль бедного парня, храни его Господь.

      – Но она же ере…

      – Она – христианка католической веры, – поправил он меня.

      – А король Эдуард…

      – Думаю, у него сердце будет кровью обливаться. Оставлять престол католичке! Но он бессилен что-либо изменить. Тут не его вина, а короля Генриха. Должно быть, тот сейчас в гробу ворочается, видя расклад грядущих событий. Он-то думал: Эдуард вырастет веселым, сильным парнем. Женится, родит с полдюжины наследников. Так каждый отец думал бы. Что ждет нашу Англию? Нами правили два молодых любвеобильных короля: отец Генриха и сам Генрих. Оба прекрасные, словно солнце, и похотливые, как воробьи. А что мы получили в результате их любовных похождений? Тщедушного немощного юношу и старую деву!

      Он посмотрел на меня, и мне показалось, что он тайком утирает слезы.

      – Тебе-то что, – с непривычной холодностью сказал Уилл. – О чем печалиться черноглазой девчонке, недавно приехавшей из Испании? А будь ты англичанкой… точнее, будь ты англичанином, а не блаженной шутихой, ты бы сейчас понимала, что к чему.

      Уилл распахнул дверь и вышел в большой зал, кивнув стражникам. Те шумно приветствовали его. Я побежала следом.

      – Скажи, а