Королевская шутиха. Филиппа Грегори

Король любит блаженных. У них невинные души. Получается, у тебя две задачи: развлекать короля и говорить ему правду. Он повелел зачислить тебя в штат придворных. Теперь ты – королевская шутиха. Такая же придворная, как те, кого ты видела. За свое шутовство ты будешь получать жалованье.

      Я молчала.

      – Ханна, ты поняла, что я сейчас сказал?

      – Да. Но я не согласна.

      – А вот это никого не волнует. Тебя выпросили у твоего отца. У тебя нет никаких прав, в том числе и права голоса. Твой отец вручил тебя заботам моего сына, а он передал тебя королю. Теперь ты – королевская собственность.

      – А если я откажусь? – спросила я, дрожа всем телом.

      – Ты не можешь отказаться.

      – А если убегу?

      – Тебя поймают и накажут так, как повелит король. Скорее всего, выпорют, словно провинившегося щенка. Пойми: до сих пор ты была отцовской собственностью. Теперь ты – наша собственность. От отца ты перешла к нам, чтобы служить королевской шутихой. Он будет распоряжаться тобой. Это ты понимаешь?

      – Отец ни за что меня не продал бы, – упрямо возразила я. – И не отдал бы чужим людям.

      – Он не посмеет встать у нас на пути, – тихо произнес за моей спиной Роберт Дадли. – Я обещал ему, что в королевском дворце ты будешь в большей безопасности, чем на лондонских улицах. Я дал ему свое слово, и он согласился. Все это было решено, пока мы выбирали книги. Вот так-то, Ханна.

      – Но это еще не все, – снова заговорил герцог. – Ты будешь не только живой игрушкой короля, его шутихой. У тебя будет и еще одно занятие.

      Я не спрашивала, зная, что он сам скажет.

      – Ты станешь нашим вассалом.

      Это английское слово было мне не знакомо. Я оглянулась на Роберта Дадли.

      – Вассал означает пожизненного слугу, выполняющего все приказы своих господ, – пояснил сын герцога.

      – Ты станешь нашим вассалом, – повторил его отец. – Будешь рассказывать нам обо всем, что видишь и слышишь. О том, какие молитвы возносит король, что заставляет его плакать и смеяться. Обо всем этом ты будешь докладывать мне или Роберту. Ты – наши глаза и уши при короле. Понимаешь?

      – Мой господин, я понимаю, что это большая честь, – в отчаянии ответила я. – Но я должна вернуться домой, к отцу. Я не могу быть ни шутихой короля, ни вашим вассалом. Я должна помогать отцу в его работе. У него очень много работы.

      Герцог вопросительно изогнул одну бровь. Роберт наклонился ко мне и почти шепотом сказал:

      – Мисс Мальчик, твой отец не в состоянии надлежащим образом заботиться о тебе и следить за тобой. Он признался в этом, и ты слышала его слова своими ушами. Помнишь?

      – Помню, мой господин. Но отец хотел лишь сказать, что ему со мною хлопотно…

      – Мисс Мальчик, а я хочу тебе сказать, что вовсе не считаю твоего отца добрым христианином, происходящим из доброй христианской семьи. Я думаю, вы с ним покинули Испанию не просто так, а скрываясь от испанских властей. Как известно, они преследуют евреев. Если ваши соседи и прочие добропорядочные жители Лондона узнают о вашем еврейском происхождении,