Пророчество орла. Саймон Скэрроу

всякое бывало. Я бы сказал, даже частенько. Солдатские побасенки, сам знаешь. Дело обыкновенное.

      Макрон поджал губы.

      – Ну, бывает… Но это чистая правда. Поэтому я на дух не переношу флотских, – признался он.

      У Катона потяжелело на сердце. Если Макрон донесет свое предубеждение до Равенны, их жизнь на морской базе обещает стать весьма нелегкой. Обычное соперничество, существовавшее между разными родами войск, уже само по себе осложняло притирку в новой ситуации, но когда на это накладывалась еще и личная обида, все усугублялось.

      Катон попытался урезонить друга:

      – И ты правда считаешь, что по поступку одного из них можно судить обо всех остальных?

      – А что, нет?

      Катон аж присвистнул от досады.

      – Это едва ли справедливо.

      – А при чем тут справедливость? Один ублюдок сманил из дома мою мамашу. Сейчас пришла моя очередь, и я намерен отыграться. И не собираюсь морочить себе голову всякой ерундой насчет справедливости.

      – Предубеждения не решают проблем, – спокойно возразил Катон.

      – Чушь собачья! Какой из твоих дурацких философов это тебе напел? Предубеждения помогают разрешать проблемы, и очень быстро: надо только иметь для этого смелость. А как, по-твоему, нам удалось построить Империю? Может, играя в справедливость с ордами волосатых варваров? Думаешь, мы уговорили их сложить оружие и отдать нам свои земли? Как бы не так! Мы решили, что имеем право властвовать над ними, потому что они невежественные дикари. Все они. Что, по моему убеждению, правильно. Потому что при таком подходе куда проще лупить их по головам, а вот если начнешь задумываться о том, кто прав: они или мы, спорить сам с собой, выдвигая «за» и «против», тебя самого прикончат – глазом моргнуть не успеешь. Такой подход, как у меня, облегчает жизнь, а возможно, и удлиняет. Так что, Катон, дружище, избавь меня от своих соображений о справедливости, ладно? Если я терпеть не могу флотских, значит, мне так надо. Это упрощает жизнь. Ты можешь относиться к ним, как тебе заблагорассудится, но ко мне с этим не лезь. Договорились?

      – Ну, если тебе так угодно…

      – Мне так угодно. Все. Давай сменим тему.

      Катон понял, что в этом вопросе ему друга с места не сдвинуть – во всяком случае пока. Возможно, со временем Макрона удастся убедить если не изменить свою точку зрения, то хотя бы вести себя осмотрительнее и сдержаннее, и тогда их служба на флоте станет не столь уж суровым испытанием. Если Нарцисс говорил правду (а сомневаться в этом оснований не было), Катона с Макроном и так ожидала чрезвычайно опасная миссия, и в такой ситуации раздоры со своими же людьми представлялись крайне нежелательными.

      Чуть наклонившись вперед, Катон поправил поклажу на спине и молча зашагал дальше. Некоторое время Фламиниева дорога взбиралась на невысокий кряж к северу от столицы, а когда снова выровнялась, он сошел с обочины в тень пары высоких кипарисов и опустил свой узел на землю. Макрон, пройдя еще несколько шагов, остановился, неохотно покинул мостовую и подошел к другу.

      – Уже