Могикане Парижа. Александр Дюма

первым.

      – Позвольте, господа, – сказал он. – Прежде чем драться, лучше объясниться. Что вам угодно?

      – Да это вы в насмешку, что ли, называете нас господами? – спросил тряпичник. – Мы не господа, слышите вы?

      – Совершенно верно! – подхватил Петрюс. – Вы не господа, а сиволапые!

      – Слышите, братцы, он назвал нас сиволапыми, – заворчал охотник на кошек.

      – А вот мы им сиволапых-то и покажем! – вскричал каменщик.

      – Да, вот только пропустите меня вперед! – про говорил угольщик.

      – Молчите все! Это не ваше, а мое дело! – загремел Жан. – Жибелотт, на место!

      – Да отчего же это именно твое дело?

      – Во-первых, потому, что пятеро на троих не выходят, а особенно когда и одного достаточно! Жибелотт, Крючконогий, по местам!

      Оба приятеля, хотя и с недовольным ворчаньем, но все-таки возвратились на прежние места и снова сели за стол.

      – Вот так-то лучше! – заметил, оглядываясь в их сторону, Жан Бык. – А теперь, мои амурчики, – продол жал он, обращаясь к трем друзьям, – начнем песню сызнова и притом с самого начала. Запрете вы окно?

      – Нет, – в один голос ответили все трое молодых людей, которые, несмотря на всю громоподобность его голоса, не могли не расхохотаться над его интонацией и своеобразной вежливостью.

      – Да неужто же вы в самом деле хотите, чтобы я вас в порошок стер? – удивился великан, поднимая свои огромные кулачищи настолько, насколько позволял низкий потолок.

      – Попробуйте, – холодно ответил Жан Робер, делая шаг вперед.

      Петрюс рванулся вперед и в один прыжок очутился лицом к лицу с гигантом и заслонил собой Робера.

      – Спровадь или держи в стороне тех двух, а с этим я сам справлюсь, – проговорил Робер, отстраняя худож ника рукою.

      Он подошел к Жану еще ближе и дотронулся до его груди пальцем.

      – Кажется, вы обо мне говорить изволите, ваше сиятельство? – шутливо спросил колосс.

      – О тебе.

      – А за что это вы изволили выбрать именно меня?

      – Я мог бы сказать тебе на это, что ты самый дерзкий, так тебя больше тех и проучить следует, да на этот раз дело не в том.

      – Так в чем же?

      – А в том, что мы с тобой тезки: ты Жан Бык, а я Жан Робер. Ну, так нам и посчитаться промеж себя следует.

      – Что меня зовут Жаном Быком, это правда, – сказал гигант, – а вот про себя так ты солгал. Зовут тебя совсем не Жан Робер, а Жан-Ф…

      Но молодой человек в черном фраке не дал ему до говорить. До сих пор руки его были скрещены на груди, но в это мгновение одна из них вытянулась, как стальная пружина, и кулак ударил в висок великана.

      Жан Бык, который не дрогнул, приняв на руки женщину, летевшую со значительной высоты, от этого удара зашатался, отпрянул на несколько шагов назад и упал навзничь на стол, у которого от его тяжести отскочили две ножки.

      Почти то же самое происходило в это время и между другими борцами. Петрюс был мастер драться на палках; но так как на этот раз таковых не оказалось, он схватил каменщика