Красное и белое. И серо-буро-малиновое. Сергей Геннадьевич Светуньков

а Живоглоцкий вышел оттуда.

      Никто его не встречал. Оглянувшись кругом, Живоглоцкий заметил рядом с вокзалом почту и направился прямиком туда.

      «Встречайте прибывшего сегодня из ссылки знаменитого революционера Исаака Михайловича Живоглоцкого, первого председателя Совета рабочих депутатов Глупова. Группа товарищей». – Телеграмму такого содержания отправил Живоглоцкий в адрес Глуповского совета рабочих депутатов. Выпив у вокзального буфета три стакана чая и заев их бубликом, Живоглоцкий отправился в Совет.

      После бегства Зойки Три Стакана с сотоварищами от Временного комитета и от Митрофана, в Глуповском совете царил полный хаос. Буйные в Совете, конечно, были – как без этого? А потому речи возникали, но действий не было. Избрали временным председателем Совета И.П. Ситцева-Вражека, меньшевика. Он был человеком с образованием, закончил полный курс права в Харьковском университете и работал в Глуповской гимназии, где преподавал историю. Особенно он увлекался историей Нерона и в мирное время даже побывал в Риме.

      Его, как человека уважаемого, а в Глупове тогда очень уважали учителей гимназий, и выбрали Председателем Совета, а заодно, чтобы два раза не голосовать, избрали и Председателем исполкома. Надо сказать прямо, проводя свою меньшевистскую линию, Инокентий Порфирьевич со своими обязанностями не справлялся. Утихомирить депутатов он мог – навыки гимназического учителя это помогали сделать, а вот наладить работу комитетов и исполкома у него не получалось. На совещаниях он больше говорил о Нероне и его любимой женщине Актэ, чем о канализации и снабжении Глупова дровами на зиму.

      Поэтому телеграмма пришла вовремя. Старые глуповцы вспомнили про Живоглоцкого и про то, как он мелькал на митингах в 1905 году. Всё-таки первый председатель первого Совета! Все обрадовались, закричали «ура!» и стали подбрасывать вверх свои шапки. Сильнее всех кричал Ситцев-Вражек, хотя и был огорчён закрывающимися перед ним перспективами. Когда шапки кончились, осиротевшие после бегства Зойки Три Стакана депутаты высыпали наружу и стали встречать Живиглоцкого.

      – Как он выглядит-то? Не ошибиться бы! – Волновались они, переминаясь с ноги на ногу и с тревогой вглядываясь в даль.

      – А где хлеб да соль? Тут? Не потерять бы! – Продолжали волноваться депутаты.

      – Как встретят? и встретят ли? – Переживал Живоглоцкий, подходя по Большой Дворянской улице к зданию бывшего Дворянского собрания.

      Дойдя до гостиницы «Аврора», он нацепил для солидности на грудь Георгиевскую медаль. Пройдя гостиницу, он подумал, и снял медаль.

      Впереди у здания Дворянского собрания в волнении столпились депутаты, чьи лохматые головы то выглядывали из-за колонн, то скрывались за ними.

      – Встречают! – Обрадовался Живоглоцкий, выпятил грудь колесом, нацепил медаль, и вышел на проезжую часть Большой Дворянской улицы, приветственно размахивая депутатам рукой.

      – Он! – Дружно закричали депутаты, понимая, что никакой дурак, за исключением