Красное и белое. И серо-буро-малиновое. Сергей Геннадьевич Светуньков

здоровье всех присутствующих! – И мгновенно осушила и этот стакан. Глуповцы вновь удивились – в их краях ни одна женщина не пила водку полными стаканами и с такой частотой, но, несмотря на удивление, они дружно выпили вместе с Председателем за здоровье всех присутствующих.

      Пока глуповцы приходили в себя, и прислушивались к тому, как самогон течёт по их пищеводам, Зойка Три Стакана наполнила свой стакан в третий раз, и, с трудом поднявшись на ноги, произнесла, заплетающимся языком, третий тост:

      – За светлое будущее!

      Тем же способом опрокинув в глотку содержимое стакана, и закусив, Зойка Три Стакана из-за стола уже больше не вставала, а только глядела на всех окружающих осоловевшими глазами. Тосты при этом она поддерживала, пить – пила, но уже не полными стаканами, а небольшими глотками. Закусывать – закусывала, но речи не произносила и не вставала, а всё глубже и глубже погружалась в кресло и в состояние глубокого алкогольного опьянения.

      Далеко за полночь, когда большая часть руководителей Совета уже «лыка не вязала», матрос Камень оторвал Зойку Три Стакана от кресла, в которое она погрузилась полностью – как топор в воду, взвалил её на свои плечи и понёс по коридору в кабинет Председателя исполкома. Так закончился первый день того, что в дальнейшем попало в учебники по глуповской истории как неудачная попытка свержения Временного комитета.

      Реакция

      Эти бурные события не изменили привычного хода событий в Глупове. На следующее утро первыми, как всегда, проснулись петухи, а за ними – глуповцы. Умывшись и позавтракав, они потянулись кто куда (глуповцы, а не петухи).

      Единственная дочь Ани-Анимикусова Елизавета, проснувшись как обычно в одиннадцатом часу утра, откушав кофию со сдобными булочками и со сливками, переодевшись в свежую смену платья сестры милосердия, специально для неё пошитую из батиста и шёлка, отправилась в гимназию, которая по случаю войны была превращена в госпиталь. Поскольку гимназия была построена на деньги её отца князя Ани-Анимикусова, то князь и закрыл гимназию под лозунгом – «всё для фронта, всё для победы». А на месте гимназии устроил госпиталь своего имени. Именно из этой гимназии попал в Глуповскую Думу и учитель географии Хренский. Елизавета отправилась в госпиталь не одна, а в сопровождении отца-настоятеля Сигизмунда, и некоторых чиновников медицинского ведомства.

      К её приходу врачи и медсёстры как всегда срочно проветривали помещения, открывая настежь все двери и окна – Елизавета очень плохо переносила запах пота и грязных мужских тел. Бани и помывочных корпусов при гимназии, превращённой наспех в госпиталь, не было и раненые солдаты, неделями не мытые, пахли уж очень не хорошо. Находчивый главврач легко нашёл решение проблемы – утром сразу же после подъёма больных, приёма ими пищи и удовлетворения иных гигиенических надобностей, в здании гимназии настежь открывали окна и двери – не зависимо от погоды, – выветривая нехорошие запахи, и закрывались они только тогда, когда Елизавета ступала на крыльцо госпиталя. Не беда,