Правда. Пехотная баллада. Терри Пратчетт

его слова, сэр.

      – Пригрозил ему ручкой, так сказать?

      – Сэр?

      – Писать о людях всякое… Ц-ц-ц… Из этого ничего хорошего не выйдет.

      Ваймс наконец прекратил наматывать круги вокруг Вильяма, но легче от этого не стало. Теперь пылающие мрачной яростью глаза командующего смотрели на Вильяма с расстояния нескольких дюймов.

      – День и так выдался не слишком приятным, – сказал Ваймс. – И обещает стать еще хуже. Почему я должен терять время на разговоры с тобой?

      – Я могу назвать одну-единственную, но очень вескую причину, – ответил Вильям.

      – Валяй.

      – Вы должны поговорить со мной, сэр, чтобы я все записал. Аккуратно и правильно. Именно те слова, которые вы произнесете. И вы знаете, кто я и где меня найти, если я что-то навру.

      – Значит, я поступлю так, как хочешь ты, а ты поступишь так, как хочешь сам? Ты это пытаешься сказать?

      – Я лишь пытаюсь сказать, сэр, что, пока правда надевает башмаки, ложь успевает весь мир обежать.

      – Ха! Сам только что придумал?

      – Нет, сэр. Но вы знаете, что это именно так.

      Ваймс задумался, попыхивая сигарой.

      – А ты покажешь мне свою писанину?

      – Конечно. Вы получите один из первых экземпляров листка, свежеотпечатанный.

      – Я имел в виду: до того, как твои записи будут отпечатаны. И ты меня прекрасно понял.

      – Честно говоря, не думаю, что я обязан это делать, сэр.

      – Я – командующий Городской Стражей, юноша.

      – Да, сэр. А я – нет. По-моему, это многое объясняет, но, если нужно, я могу придумать и другие причины.

      Ваймс смотрел на него слишком долго. Потом уже несколько другим тоном произнес:

      – Сегодня в семь часов утра встревоженные лаем Ваффлза, пса его сиятельства, три уборщицы из числа обслуживающего персонала, весьма почтенные дамы, поспешили к покоям патриция, возле которых встретили лорда Витинари. Он сказал… – Тут Ваймс был вынужден свериться со своим блокнотом. – «Я убил его, я убил его, мне очень жаль». На полу уборщицы увидели нечто очень напоминающее труп. Лорд Витинари сжимал в руке нож. Дамы кинулись вниз, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, а когда вернулись, его сиятельства уже нигде не было. Тело принадлежало личному секретарю патриция Руфусу Стукпостуку. Ему был нанесен удар колющим оружием, и секретарь находится в тяжелом состоянии. В результате поспешно проведенного обыска дворца лорд Витинари обнаружился в конюшне лежащим на полу без чувств. Лошадь его была оседлана. В седельных сумках лежало… семьдесят тысяч долларов. Капитан, это просто глупо.

      – Я знаю, сэр, – кивнул Моркоу. – Но таковы факты, сэр.

      – Но это неправильные факты! Это глупые факты!

      – Знаю, сэр. Чтобы его сиятельство кого-то убил? Это уму непостижимо!

      – Ты совсем идиот? – прорычал Ваймс. – Чтобы он сказал: «Мне очень жаль» – вот что уму непостижимо!

      Ваймс повернулся и уставился на Вильяма свирепым взглядом, словно удивляясь, что он до сих пор здесь.

      – Ну, что еще? – осведомился он.

      – А почему его сиятельство находился