История русского шансона. Максим Кравчинский

первое «русское кабаре» «Кавказский погребок». Каких-то пять-семь лет – и таких «погребков» расплодится больше сотни. В каждом заведении пели и играли, развлекая публику. Востребованность, с одной стороны, и жесткая конкуренция между коллегами-артистами – с другой, позволили развиться русской жанровой песне в самостоятельное явление.

      «Публика европейских столиц была слишком избалована и не прощала слабостей, с которыми в России привыкли мириться», – отмечают в уникальном труде о Ф.И. Шаляпине «Душа без маски» Елена и Валерий Уколовы. – «Дефекты внешности, голоса, скованность на сцене, пенсионный возраст, убогость наряда или вкуса исключали какую-либо возможность успешно закрепиться в Париже. Так, пришлось вернуться в Россию молодой Юрьевой и знаменитой Тамаре, и в конце концов – Вертинскому. Драматично сложилась там артистическая судьба Зины Давыдовой, с большими трудностями сталкивались Плевицкая и Настя Полякова. И, напротив, жестокую конкуренцию на ресторанной эстраде преодолевали люди, в России никогда бы не поднявшиеся на нее. Среди них были бывшие графы и графини, князья и княгини. Так, в ресторане подвизались сын и внучка Льва Николаевича Толстого, внук князя Сергея Михайловича Голицына. Выяснилось, что в русских салонах они «наработали» и романсовый репертуар, и незаурядную манеру его исполнения. Чиниться же в условиях эмиграции не было смысла. Любовь к потерянной родине объединила, сблизила и уравняла всех русских».

      Обучение музыке, вокалу было для элиты дореволюционной России вещью неотъемлемой и в повседневной жизни само собой разумеющейся. Я вспоминаю «заметку на полях», оставленную Романом Гулем в воспоминаниях о его общении в Нью-Йорке с бывшим главой Временного правительства А.Ф. Керенским.

      «Как-то прохаживаясь у нас по большой комнате, – пишет Гуль, – Керенский вдруг пропел три слова известного романса «Задремал тихий сад…» Голос – приятный, сильный баритон. «Александр Федорович, – говорю, – да у вас чудесный голос!»

      Он засмеялся. «Когда-то учился пенью, играл на рояле, потом все бросил. И вот чем все кончилось».

      Не будь Керенский известным политиком и общественным деятелем, глядишь, тоже бы записал в изгнании пластинку и назвал, допустим… «Побег».

      А впрочем, шутки в сторону.

      Одна из лучших исполнительниц цыганских песен Настя Полякова. Ок. 1913 г.

      Угнетенное душевное состояние «художников», необходимость выживать в новых условиях подталкивали их к созданию выстраданных песенных и поэтических шедевров. Я бы сказал, совершенно особого ностальгического репертуара, где тесно переплелись тоска по вынужденно оставленной родной земле, зарисовки о новом пристанище и «русская клюква» для местной публики. Старинные романсы и известные композиции – и те на чужбине звучат иначе. Меняются смысловой акцент, настроение. Представим исполнение молодым красавцем Юрием Морфесси «Ямщик, не гони лошадей!» на Нижегородской ярмарке в каком-нибудь 1913 году (пример абстрактный)