На войне как на войне. Виктор Курочкин

задумал, идиот? Хочешь, чтобы всех под трибунал?

      – Не бойтесь, лейтенант. Я их давить не буду. Я их выкуривать буду!

      Саня опешил:

      – Как это выкуривать?

      – Поставлю машину выхлопными трубами к окнам и заведу. Увидите – майор со своей стервой, как ошалелый, из хаты выскочит.

      – А что? Идея! – подхватил Домешек. – Давайте, лейтенант, попробуем. Если он побежит жаловаться, скажем – прогревали мотор.

      Саня посмотрел на Бянкина:

      – А что ты скажешь?

      – А чего мы теряем? – сказал заряжающий.

      Решили попробовать. Самоходку выхлопными трубами подвели под окно. От шума солдаты в машине проснулись и, узнав, в чем дело, обрадовались. Часовой убежал в хату.

      Саня с экипажем на всякий случай закрылись в машине. Щербак завел мотор и стал потихоньку газовать. Из дома выскочил майор, подбежал к самоходке и, стуча по броне рукояткой пистолета, завопил:

      – Прекратить! Я требую прекратить немедленно!

      Механик заглушил мотор. Наводчик приподнял люк и удивленно спросил:

      – В чем дело, товарищ майор?

      – Что это значит?

      – А ля герр ком а ля герр, – ответил Домешек.

      – Что? – взревел Дядечка.

      – На войне как на войне. Действуем в соответствии с обстановкой, товарищ майор. – И Домешек захлопнул люк.

      Майор чуть не задохнулся от злобы.

      – Прекратите безобразничать! Лейтенант Малешкин!

      – Мы не безобразничаем! Мы прогреваем мотор, – ответил Саня.

      Майор забегал вокруг самоходки, потом взобрался на башню и, безобразно ругаясь, долго колотил каблуками крышку люка. Наконец он выдохся и, пригрозив Малешкину трибуналом, ушел в хату.

      Щербак опять завел мотор и так газанул, что задрожали рамы.

      Так он газовал минуты две. На машину взобрался часовой и забарабанил прикладом автомата.

      – Эй, танкисты, глуши душегубку! В хате не продохнешь. Товарищ младший лейтенант, майор Дядечка просит вас в хату.

      – Зачем? – спросил Саня, не открывая люка.

      – Не знаю. Идите, младший лейтенант, не бойтесь. Он, кажется, труханул порядочком, – заверил солдат.

      Саня посмотрел на Бянкина. Тот утвердительно кивнул головой, а Домешек добавил:

      – Если что, мы из него окрошку состряпаем.

      Когда Саня вошел в хату, в ней попахивало выхлопными газами.

      Майор Дядечка стоял, глубоко заложив руки в карманы шаровар. На его мясистом багровом лице было столько брезгливости, а в маленьких глазах столько злобы, что Саню передернуло.

      – Значит, машину прогреваете? – спросил майор.

      – Так точно, товарищ майор. – И Саня щелкнул каблуками.

      – Ну и хлюст же ты, Мале-е-ешкин, – майор так протянул в слове «Малешкин» букву «е», словно их там было не меньше десятка. – Кажется, и смотреть не на что, а ведь до чего додумался. Ну и ну… – Дядечка зевнул. – Можете располагаться здесь, на полу. Один может спать на печке. Лично вам, младший лейтенант Малешкин, рад бы предложить отдельную постель, но я здесь не хозяин. Сам сплю