На войне как на войне. Виктор Курочкин

вылетела из ямы. Саня едва успел отскочить в сторону, а Домешек, проклиная дурака водителя, завалился на снаряды.

      Малешкин пятился перед самоходкой, показывая Щербаку то на одну, то на другую гусеницу. Спиной дошел он до канавы на окраине леса, перепрыгнул ее и стал обеими руками махать водителю, что означало: «Давай смело вперед, через канаву». Но самоходка стояла перед канавой, а Щербак ожесточенно ругался. Саня бросился к машине.

      – Опять? Что?

      – Лопнула тяга левого фрикциона.

      – Почему же она лопнула? – со слезами на глазах спросил Саня.

      – Лопнула, и всё, – ответил Щербак.

      – Ну и гад же ты, Гришка! Мерзавец, – сказал Домешек. – «У меня все готово»… Подлец!

      Подошел Бянкин и, узнав, в чем дело, мрачно засопел.

      – Слушай, Щербак, а ведь ты доиграешься.

      – Я виноват, что она лопнула?! – истошно заорал водитель.

      – А кто ж? Конечно, ты, – поддержал ефрейтора Домешек. – Ладно, лейтенант. Если что, мы скажем, какой он механик-водитель и как он к машине относится.

      – Факт, командир здесь ни при чем, – добавил Осип Бянкин. – А перед наступлением за такие штучки… – И ефрейтор выразительно щелкнул языком.

      У Щербака испуганно забегали глаза.

      – Вы что, ребята, с ума сошли? Думаете, я ее нарочно сломал? Ей-богу, она сама сломалась!

      – Почему же ты перед выездом не проверил, а доложил лейтенанту: «Все готово»? – спросил Домешек.

      – Да, почему ты доложил: «Все готово»? – повторил Саня.

      – Ну что вы на меня все навалились? Подумаешь, тяга! Да я ее сейчас, в одну минуту… Одну минуту, и поедем, товарищ лейтенант. – Щербак выскочил из машины, забегал вокруг нее, с грохотом открывая ящики с инструментом, бросился назад, к яме, где раньше стояла самоходка, и вернулся с толстым концом проволоки.

      Щелкая по сапогам прутиком, короткими, отрывистыми шажками к машине подошел капитан Сергачев.

      – Опять у Малешкина не слава богу, – усмехнулся комбат.

      Всех боялся Саня, а капитана Сергачева особенно. В полк Сергачев прибыл недавно, и его сразу же назначили командиром четвертой батареи, на место уехавшего в академию старшего лейтенанта Танеева. С приходом Сергачева для Сани настали черные дни. Капитан с первого взгляда невзлюбил младшего лейтенанта Малешкина, придирался по любому пустяку, а в последнее время все чаще грозился снять Малешкина с машины, отчислить из батареи и отправить в резерв. Это для Сани было подобно смерти. Жить без самоходки, без своих ребят он уже не мог.

      – Почему стоим, Малешкин?

      Саня съежился, как от удара.

      – Тяга лопнула.

      – Что? Какая тяга?

      Бянкин хмуро посмотрел на комбата.

      – Бортового фрикциона.

      – Сейчас поедем. Один секунд, товарищ комбат! – крикнул из машины водитель.

      – Ни у кого не лопнула, а у Малешкина лопнула. Вот навязали мне на шею командира, – желчно, не разжимая зубов, процедил капитан Сергачев