Страсти обыкновенные (сборник). Михаил Башкиров

повернулась к Сластеновой.

      – Ели выбрала на засолку.

      Сластенова смотрела на тренера, а тот хотя и улыбался, но ближе не подходил.

      – Что, решили дать настоящую цену?

      – Не обижайтесь на Иннокентия Иннокентьевича. Душа человек, но со странностями.

      – Сразу бы и объяснили…

      Сластенова повернула к витрине.

      – Пока мы шли туда.

      – Иннокентий Иннокентьевич однажды в трудный час здорово помог мне… Я тогда из-за нелепейшей травмы был вынужден оставить большой спорт… Жизнь есть жизнь, и никуда этого не деться…

      Они уже почти прошли магазин, а позади все еще слышался треск падающих ящиков.

      Тренер то забегал вперед, безуспешно пытаясь заглянуть в глаза Сластеновой, то шел сбоку, задевая кусты, выпирающие с газона на дорожку.

      – Послушайте, а зачем Иннокентию Иннокентьевичу столько икон? Для спекуляции?

      – Что вы… А насчет икон – так это у него главный смысл в жизни… Фанатик, одним словом, чистой воды фанатик… Когда вы пришли, он просто испугался, что ваша фанерка окажется лучше, чем есть у него в коллекции… К тому же мрачное настроение… Впрочем, когда вы ушли, он сказал, что ни капельки не жалеет, сказал, что если это истинная вещь, то ей место в музее – попробуй на глазок определи; к тому же и ошибка не исключается…

      – Шутники…

      Подошел троллейбус.

      Сластенова опередила всех и, даже не оглянувшись на тренера, втиснулась на заднюю площадку.

      Когда ее затолкали в угол, она увидела сквозь пыльное стекло тренера.

      Крепыш по-прежнему стоял на краю тротуара.

      Надо было заставить его проводить до самого дома…

      Троллейбус дернулся.

      За стеклом качнулась толстая веревка.

      И сразу же Сластенова почувствовала, как на нее давят сплоченные пассажиры, – но водитель умело тормознул и салон утрамбовался.

      У заднего окна возник просвет.

      Сластенова успела спустить на пол сумку, прижать ее ногами к вибрирующей стенке и упереться руками в стекло.

      Уже не было видно ни тренера, ни остановки, лишь тянулись вереницей гладкие бетонные столбы и ржавый кустарник, похожий на мотки проволоки, разматывался по газонам.

      – Предъявите билетик.

      Сластенова машинально обернулась на вкрадчивый голос и увидела совсем близко потное лицо и надвинутую до бровей выгоревшую беретку.

      – Ты что, ненормальная?

      Сластенова уперлась плечом в стекло.

      – Кто же в час пик билеты проверяет?

      – Пожалуйста, предъявите билетик!

      Теперь беретка торчала под самым носом Сластеновой.

      – Да в такой толкотне рукой не шевельнешь, а ты – билетик… Лучше бы работу транспорта наладили как следует…

      Троллейбус остановился, и почти вся задняя площадка рванулась на выход.

      Контролершу на мгновение отбросило в сторону, но вот она резко шагнула к Сластеновой.

      – Ваш билетик!

      – Вот привязалась…

      Вдруг контролерша вцепилась в Сластенову, отдернула