Сочинения. Владимир Маяковский

на врага тяну.

      А сердце

      глубже уходит в рогатину!

      Течет.

       Ручьища красной меди.

      Рычанье и кровь.

       Лакай, темнота!

      Не знаю,

       плачут ли,

       нет медведи,

      но если плачут,

       то именно так.

      То именно так:

       без сочувственной фальши

      скулят,

       заливаясь ущельной длиной.

      И именно так их медвежий Бальшин,

      скуленьем разбужен, ворчит за стеной.

      Вот так медведи именно могут:

      недвижно,

       задравши морду,

       как те,

      повыть,

       извыться

       и лечь в берлогу,

      царапая логово в двадцать когтей.

      Сорвался лист.

       Обвал.

       Беспокоит.

      Винтовки-шишки

       не грохнули б враз.

      Ему лишь взмедведиться может такое

      сквозь слезы и шерсть, бахромящую глаз.

      Протекающая комната

      Кровать.

       Железки.

       Барахло одеяло.

      Лежит в железках.

       Тихо.

       Вяло.

      Трепет пришел.

       Пошел по железкам.

      Простынь постельная треплется плеском.

      Вода лизнула холодом ногу.

      Откуда вода?

       Почему много?

      Сам наплакал.

       Плакса.

       Слякоть.

      Неправда —

       столько нельзя наплакать.

      Чертова ванна!

       Вода за диваном.

      Под столом,

       за шкафом вода.

      С дивана,

       сдвинут воды задеваньем,

      в окно проплыл чемодан.

      Камин…

       Окурок…

       Сам кинул.

      Пойти потушить.

       Петушится.

       Страх.

      Куда?

       К какому такому камину?

      Верста.

       За верстою берег в кострах.

      Размыло все,

       даже запах капустный

      с кухни

       всегдашний,

       приторно сладкий.

      Река.

       Вдали берега.

       Как пусто!

      Как ветер воет вдогонку с Ладоги!

      Река.

       Большая река.

       Холодина.

      Рябит река.

       Я в середине.

      Белым медведем

       взлез на льдину,

      плыву на своей подушке-льдине.

      Бегут берега,

       за видом вид.

      Подо мной подушки лед.

      С Ладоги дует.

       Вода бежит.

      Летит подушка-плот.

      Плыву.

       Лихорадюсь на льдине-подушке.

      Одно ощущенье водой не вымыто:

      я должен

       не то под кроватные дужки,

      не то

       под мостом проплыть под каким-то.

      Были вот так же:

       ветер да я.

      Эта река!..

       Не эта.

       Иная.

      Нет, не иная!

       Было —

       стоял.

      Было – блестело.

       Теперь вспоминаю.

      Мысль растет.

       Не справлюсь я с нею.

      Назад!

       Вода не выпустит плот.

      Видней и видней…

       Ясней и яснее…

      Теперь