Сочинения. Владимир Маяковский

попашет,

      попишет

       стихи.

      Что ни хутор,

      от ранних утр,

      работа люба.

      Сеют,

       пекут,

      мне

       хлеба.

      Доют,

       пашут,

      ловят рыбицу.

      Республика наша

      строится,

       дыбится.

      Другим

       странам

       по сто.

      История —

       пастью гроба.

      А моя

       страна —

       подросток, —

      твори,

       выдумывай,

       пробуй!

      Радость прет.

       Не для вас

       уделить ли нам?!

      Жизнь прекрасна

       и

       удивительна.

      Лет до ста

       расти

      нам

       без старости.

      Год от года

       расти

      нашей бодрости.

      Славьте,

       молот

       и стих,

      землю молодости.

      1927

      Про это

      Стоял – вспоминаю.

      Был этот блеск.

      И это

      тогда

      называлось Невою.

Маяковский, «Человек»

ПРО ЧТО – ПРО ЭТО?

       В этой теме,

       и личной

       и мелкой,

      перепетой не раз

       и не пять,

      я кружил поэтической белкой

      и хочу кружиться опять.

      Эта тема

       сейчас

       и молитвой у Будды

      и у негра вострит на хозяев нож.

      Если Марс,

       и на нем хоть один сердцелюдый,

      то и он

       сейчас

       скрипит

       про то ж.

      Эта тема придет,

       калеку за локти

      подтолкнет к бумаге,

       прикажет:

       – Скреби! —

      И калека

       с бумаги

       срывается в клекоте,

      горько строчками в солнце песня рябит.

      Эта тема придет,

       позвонится с кухни,

      повернется,

       сгинет шапчонкой гриба,

      и гигант

       постоит секунду

       и рухнет,

      под записочной рябью себя погребя.

      Эта тема придет,

       прикажет:

       – Истина! —

      Эта тема придет,

       велит:

       – Красота! —

      И пускай

       перекладиной кисти раскистены —

      только вальс под нос мурлычешь с креста.

      Эта тема азбуку тронет разбегом —

      уж на что б, казалось, книга ясна! —

      и становится

       – А —

       недоступней Казбека.

      Замутит,

       оттянет от хлеба и сна.

      Эта тема придет,

       вовек не износится,

      только скажет:

       – Отныне гляди на меня! —

      И глядишь на нее,

       и идешь знаменосцем,

      красношелкий огонь над землей знаменя.

      Это хитрая тема!

       Нырнет под события,

      в тайниках инстинктов готовясь к прыжку,

      и как будто ярясь

       – посмели забыть ee! —

      затрясет;

       посыпятся души из шкур.

      Эта тема ко мне заявилась гневная,

      приказала:

       – Подать