Ты все, что у меня есть. Марина Крамер

посидим за встречу?

      И мы посидели. Ближе к ночи окосевший слегка Леший поинтересовался, не собираемся ли мы жениться.

      – Где? Здесь прямо? – удивился Кравченко.

      – А что? Чем тебя это место не устраивает? – развалившись на кровати и подложив для удобства под бок свернутую камуфляжку, уточнил Леший.

      Мы вообще никогда не обсуждали это, даже в голову не приходило, потому что и так уже считали себя мужем и женой. И вдруг Леший со своим вопросом… Кравченко оглядел палатку, обвел взглядом всех, кто в ней находился, остановился на мне:

      – Ну, не знаю…может, Марьянка платье хочет, что там еще бывает?

      – Дурак! – спокойно отозвалась я. – Тельняшка и семь килограммов бронежилета – вот мое платье, не надо другого.

      – Да уж, ты броник-то и не надеваешь, паразитка! – проворчал Рубцов, и я незаметно показала ему кулак.

      Носить бронежилет мне и в самом деле было тяжело и неудобно, а потому я частенько опускала эту подробность. Рубцов ругался, а Кравченко не замечал – он и сам нередко обходился без этого средства защиты.

      – Короче, не фиг тянуть! – подбил Леший. – Я объявляю вас мужем и женой, аминь, все свободны!

      Они с Рубцовым поднялись и вышли, а я посмотрела на Леху – он улыбался.

      – Ну что, жена? Добилась своего? Получила в полное распоряжение старого коня?

      – Да. Тебя что-то удивляет в моем желании?

      – Думаю, что тебе больше подошел бы муж-банкир, «мерседес» к подъезду, шикарные шмотки и модные курорты…

      – Ой, вот только не кокетничайте, ротный, вам не идет! Если бы я хотела мужа-банкира, то он им и был бы. Проблема в другом – я хотела старого коня – капитана Кравченко.

      – И ты его теперь имеешь! – заорал Лешка, опрокидывая меня на койку.

      Собственно, ничего не изменилось с этой ночи, разве только Кравченко стал трястись надо мной куда больше, чем раньше. Он старался не брать меня на зачистки, прихватывая моего помощника Багдая, Багу, северянина из-под Дудинки. И все чаще смотрел на меня больными глазами. Это было невыносимо. Но в последний, как потом оказалось, боевой выход я все же выпросилась, хотя Кравченко и упирался.

      – Спятила? Куда собралась? Никогда не брали тебя, и сейчас не возьмем.

      – Я договорюсь с водителями, залезу в БМД и все равно поеду, – упиралась я.

      – Да зачем тебе это надо? – не мог понять Леха, но я продолжала настаивать, хотя и сама не могла толком сказать, зачем. Просто именно сегодня посреди ночи я проснулась от ощущения какого-то могильного холода, сковавшего все тело. Это ощущение не покидало меня до самого утра. Едва услышав о приказе, я вдруг четко осознала, что должна быть рядом с Кравченко, что этот ночной кошмар, возможно, предостережение…

      – Товарищ капитан, вы не имеете права оставлять роту без медицинской помощи в боевых условиях! – отчеканила я, вытягиваясь в струнку и глядя прямо Лехе в глаза. – Если вы опять откажете мне, я вынуждена буду подать рапорт командиру батальона.

      Брови Кравченко взлетели вверх, он онемел на секунду, а