Счастливые сестры Тосканы. Лори Нельсон Спилман

лучше измерять друзьями, а не годами, не находишь?

      Не дожидаясь моего ответа, она берет свой бокал и шейкер для мартини. Экран смартфона темнеет – видимо, тетя взяла его под мышку.

      Когда я вижу Поппи в следующий раз, она уже стоит на тенистой террасе.

      – Мой маленький рай, – говорит тетя и медленно демонстрирует панораму сада.

      Между сказочными феями и разноцветными гномами как попало расставлены глиняные горшки с непокорным вьюнком, розовыми гибискусами, ярко-оранжевым маком и другими растениями. Аллигатор в натуральную величину, деревянный символ мира и радуга из жести.

      – Оцени мой последний проект. – Тетя садится около пруда с золотыми рыбками и слегка похлопывает по воде. – Эй, Немо, я пришла! – зовет она. – Дори, плыви сюда!

      Я не выдерживаю и громко хохочу:

      – У тебя просто чудесно!

      И это правда. Дом Поппи вдохновляет, пьянит и одновременно манит, как зарисовка из какого-нибудь фантастического романа, где героиня может быть эксцентричной и молодой в душе чудачкой… или полной психопаткой…

      Тетя нарушает ход моих мыслей:

      – Совсем рехнулась.

      – Что?

      Она встает на ноги:

      – Ты ведь так обо мне сейчас подумала?

      – Нет, что ты! – Я нервно хихикаю. – Просто…

      Поппи смеется и устраивается в плетеном кресле с подушками разных цветов и размеров.

      – Все нормально, Эмили. Знаешь, я обожаю сумасшедших. Тех, кто с головой бросается исследовать неизведанное, кто умеет заразительно хохотать и помешан на творчестве. Тех, кто всегда поддержит в беде, не боится поражений и любит неожиданности. И я подозреваю, что ты как раз из таких.

      Я в ответ мычу, словно дурочка, а сама надеюсь, что это мычание будет воспринято как согласие.

      Тем временем Поппи устанавливает смартфон на столе и на этот раз направляет его прямо на себя, так что у меня впервые появляется возможность хорошенько ее разглядеть. Она худая, у нее чудесная оливковая кожа и слегка подкрашенные розовой помадой полные губы. На тете белый льняной сарафан с поясом цвета фуксии и массивные оранжевые бусы.

      – За Эмилию! – Поппи поднимает бокал, и на ее тонком запястье звякает целая дюжина разноцветных браслетов.

      Я в сотнях милях от Девона сижу на скамейке в парке и поднимаю в ответ воображаемый бокал.

      – Ведь мы обе из клана младших дочерей, – заключает Поппи.

      Я давлюсь воображаемым мартини. В памяти всплывает история Филомены, Козимо и бедняжки Марии.

      – За нас, хотя лично я и не верю в это проклятие.

      – Надеюсь, что нет. – Тетя качает головой. – Всю жизнь меня просто трясет от несправедливости этой семейной легенды.

      – И меня тоже. Бедная девушка подверглась сексуальному насилию, а в результате на нее же еще и навесили страшное проклятие. Черт знает что такое!

      – Да уж, стыдоба. Филомена и Мария должны были выступить единым фронтом: крепко взяться за руки и надавать этому похотливому козлу Козимо по яйцам.

      Я