К русской речи: Идиоматика и семантика поэтического языка О. Мандельштама. Павел Успенский

(или идиома АБ проявляется в тексте как АхБ, где х – добавленный элемент).

      Эталонный пример:

      «Я повторяю еще про себя под сурдинку» («С миром державным я был лишь ребячески связан…», 1931) – идиома под сурдинку дана в своем непосредственном значении.

      Этот раздел нужно рассматривать как отправную точку для всех остальных. В нем мы выборочно приводим образцы употребления идиом и коллокаций, подробно их не анализируя. Однако сама по себе фиксация использования «готовой» лексики в стихах очень важна: многочисленные примеры показывают, что для Мандельштама (начиная с самых ранних стихов) идиомы и коллокации – привычный языковой материал, лежащий в основе поэтических высказываний.

      1.1. Нормативное употребление

      В эту группу входят выражения, связанные с разговорной экспрессией (восклицания, проклятия), пословицы, поговорки и идиоматические сочетания, которые в рамках стихотворения используются нормативно, в соответствующем их значению контексте. Подобные таблицы с примерами разговорно-бытовых элементов (в том числе синтаксических конструкций) приведены в исследовании Ю. И. Левина [Левин 1998: 132–134]. Наш перечень пересекается со списками ученого, но мы охватываем больший круг устойчивых сочетаний, включая в него пословицы и иногда – коллокации.

      Идиомы и коллокации здесь представлены в своих словарных значениях, семантических сдвигов нет или они минимальны.

      Примеры даны списком, в хронологическом порядке, как правило без комментария.

      Глубокой тишины лесной («Звук осторожный и глухой…», 1908)

      И слово замирает на устах («Мой тихий сон, мой сон ежеминутный…», 1908?)

      Наверх всплывает, без усилий («В огромном омуте прозрачно и темно…», 1910)

      С самого себя срываю маску («Темных уз земного заточенья…», 1910)

      Он подымет облако пыли («Отчего душа так певуча», 1911)

      Я вижу дурной сон («Сегодня дурной день…», 1911)

      «Господи!» – сказал я по ошибке («Образ твой, мучительный и зыбкий…», 1912)

      Впереди густой туман клубится («Образ твой, мучительный и зыбкий…», 1912)

      В мозгу игла, брожу как тень («Шарманка», 1912)

      Если я на то имею право («Золотой», 1912)

      Какая беда стряслась! («Я вздрагиваю от холода…», 1912)

      И в полдень матовый горим, как свечи («Лютеранин», 1912)

      Будет и мой черед («Я ненавижу свет…», 1912)

      И в ярлыках не слишком тверд («Американ бар», 1913)

      Я так и знал, кто здесь присутствовал незримо («Мы напряженного молчанья не выносим…», 1913)

      Бессмертны высокопоставленные лица («Египтянин» – «Я выстроил себе благополучья дом….», 1913?)

      И с чистой совестью, на шлюпке, / Вернуться на родной фрегат! («Веселая скороговорка…», 1913)

      Как трудно раны врачевать! («Отравлен хлеб, и воздух выпит…», 1913)

      В сетях соперницы-злодейки («Кинематограф», 1913)

      Она заламывает