К русской речи: Идиоматика и семантика поэтического языка О. Мандельштама. Павел Успенский

бичами краснеть, на морозе гореть («Твоим узким плечам под бичами краснеть…», 1934)

      Ходит-бродит в русских сапогах («Я живу на важных огородах…», 1935)

      На честь, на имя наплевать («Ты должен мной повелевать… «, 1935)

      Железная правда – живой на зависть («Идут года железными полками…», 1935)

      Пусть я в ответе, но не в убытке («Римских ночей полновесные слитки…», 1935)

      Начихав на кривые убыточки («От сырой простыни говорящая…», 1935)

      Самолетов, сгоревших дотла («От сырой простыни говорящая…», 1935)

      Тянули жилы. Жили-были («Тянули жилы, жили-были…», 1935)

      На базе мелких отношений («Тянули жилы, жили-были…», 1935)

      И на почин – лишь куст один («Пластинкой тоненькой жиллета…», 1936)

      И какая там береза, / Не скажу наверняка («Вехи дальние обоза…», 1936)

      Он на счастье ждет гостей («Оттого все неудачи…», 1936)

      Мертвецов наделял всякой всячиной («Чтоб, приятель и ветра, и капель…», 1937)

      Еще слышен твой скрежет зубовный («Чтоб, приятель и ветра, и капель…», 1937)

      Рядом с ним не зазорно сидеть («Чтоб, приятель и ветра, и капель…», 1937)

      Когда б я уголь взял для высшей похвалы («Когда б я уголь взял для высшей похвалы…», 1937)

      И в бой меня ведут понятные слова («Обороняет сон мою донскую сонь…», 1937)

      1.2. Сдвиг семантической сочетаемости (метафорический контекст)

      В этом разделе объединены примеры, в которых устойчивая лексика употребляется в рамках сравнения или метафоры, то есть вводится в ненормативный контекст. Так, в строках «Царской лестницы ступени / Покраснеют от стыда» («Как этих покрывал и этого убора…», 1915) с помощью идиомы покраснеть от стыда (которая в нормативном использовании может быть связана только с человеком) олицетворяется лестница: идиома здесь становится маркированным средством построения метафорического образа. При этом само значение идиомы не отходит от словарного, а семантический сдвиг возникает за счет контекста, не свойственного нормативному употреблению этого устойчивого сочетания.

      Примеры даны списком, в хронологическом порядке, как правило без комментария.

      Когда глаза / Горят, как свечи, / Среди белого дня? («Твоя веселая нежность…», 1909)

      Но, как безумный, светел день («Silentium», 1910)

      Играет мышцами крестовый легкий свод («Notre Dame», 1912)

      Царской лестницы ступени / Покраснеют от стыда («– Как этих покрывал и этого убора…», 1915)

      На страшной высоте блуждающий огонь («На страшной высоте блуждающий огонь…», 1918)

      Розу кутают в меха («Чуть мерцает призрачная сцена…», 1920)20

      И на пороге тишины («Где ночь бросает якоря…», 1920)

      И молодую силу тяжести21 («Опять войны разноголосица…», 1923–1929)

      И альфа и омега бури («Опять войны разноголосица…», 1923–1929)

      Как мертвый шершень, возле сот, / День пестрый выметен с позором («Грифельная ода», 1923)

      И под сурдинку пеньем жужелиц («Как тельце маленькое крылышком…», 1923)

      До оскомины зеленая долина («Канцона», 1931)

      Он

20

[Полякова 1997: 111].

21

Сила тяжести, открытая Ньютоном [Гаспаров М. 2001: 643].