Неизвестный Шекспир. Кто, если не он. Георг Брандес

Мы росли, как вишенка двойная,

      Что раздвоенной кажется на взгляд,

      Но связана одним и тем же стеблем.

      Когда Титания требует, чтобы эльфы исполняли все прихоти ее поклонника с ослиной головой, она заявляет (III, 1):

      Любезными прошу быть с этим смертным.

      Все прыгайте, резвитесь перед ним,

      Его кормить несите абрикосы,

      Смородину, пурпурный виноград,

      И ягоды шелковицы, и фиги.

      У диких пчел похитьте сладкий мед,

      А ножки их, напитанные воском,

      Повырвите, и факелы поделав,

      Зажгите их у светляков в глазах,

      Чтоб освещать и сон, и пробужденье

      Любезного. У бабочек цветных

      Вы крылышки цветные оборвите,

      Чтоб отгонять, как веерами, ими

      Лучи луны от усыпленных глаз…

      Приветствуйте его скорее, эльфы!

      В связи с чувством природы находится у Шекспира его народность. Он глубоко проник в тайники народных поверий, он оживил те образы, в которые верит крестьянин и о которых поется в балладах, и он, не стесняясь, составляет гномов и эльфов с более изящными фигурами искусственного эпоса, с Обероном, который, несомненно, французского происхождения (l’aube du jonr), и с Титанией, именем которой Овидий называет в «Метаморфозах» сестру Титана-Солнца. Весьма возможно, что пьеса Лилли «The Maid’s Metamorphosis», напечатанная в 1600 г., написана несколько раньше «Сна в летнюю ночь». В таком случае Шекспир мог заимствовать из прекрасного хора эльфов, встречающегося здесь, несколько мотивов для своих собственных реплик. Существует вообще некоторое сходство в диалоге обеих пьес. Манеру Лилли напоминает, например, следующий отрывок (III, 1):

      Основа. Не угодно ли вашей чести сказать мне свое имя.

      Первый эльф. Паутинка.

      Основа. Я бы желал покороче с вами познакомиться, любезная Паутинка. Если я обрежу палец, то я возьму смелость прибегнуть к вашей помощи. Ваше имя, честный господин?

      Второй эльф. Душистый Горошек.

      Основа. Прошу вас поручить меня благосклонности госпожи Шелухи – вашей матушки, и господина Стручка – вашего батюшки. Любезный господин Душистый Горошек, я чрезвычайно желаю познакомиться с вами покороче. Ваше имя, сударь?

      Третий эльф. Горчичное Зернышко.

      Основа. Любезный господин Горчичное Зернышко, я очень хорошо знаю ваши злоключения. Этот бессовестный, этот гигантский ростбиф перевел множество благородных членов вашего дома и т. д[3].

      Контраст между прозаическими неуклюжими ремесленниками и поэтическими существами, обитающими в стране фей, этот контраст, производящий такой глубоко юмористический эффект, нашел в XIX столетии многих подражателей, в Германии – Тика, в Дании – Гейберга, написавшего три пьесы в подражание «Сну в летнюю ночь».

      Вмешательство эльфов в действие пьесы является не только причиной целого ряда запутанных любовных интриг,

3

См. у Лилли диалог между людьми и эльфами:

Основа. Позвольте узнать ваше имя?

Первый эльф. Мое имя – грош.

Основа. Мне жаль, что я вас не моту положить в свой кошелек. Позвольте, сударь, узнать ваше имя?

Второй эльф. Мое имя – сверчок.

Основа. Тогда я желал бы в угоду вам быть кроликом.