Черный ястреб. Джоанна Борн

весьма неразумно, решив бросить вызов их обладательнице. Он не знал, о чем думает Сова, когда смотрит на него.

      Она стояла рядом с ним и дышала в плечо достаточно долго, чтобы на рубашке осталось теплое влажное пятно. А потом заговорила тихо и быстро:

      – Это место называется «Каретный сарай». В мастерской позади него много лет назад делали кареты. А теперь в доме, где жил когда-то каретных дел мастер, располагается школа.

      – Чертовски странная эта школа.

      – Если знать, кого в ней обучают, все не так уж странно.

      – Так что – будем стоять тут и гадать? Говори, или я ухожу.

      – Я решаю, что тебе можно рассказать, а что нельзя. – Сова с минуту молчала. – Я очень сильно рискую. Во всем Париже осталось не больше дюжины людей, знающих о существовании этого дома и о том, что в нем происходит.

      – И я пока не один из них, верно?

      – Это потому, что ты идиот и постоянно меня перебиваешь. – В молчании прошла еще одна минута. – Они сироты, эти дети. Тайная полиция разыскивает сирот с определенным складом характера. – Луч света, пробившийся сквозь приоткрытую дверь, упал на лицо Совы. Ее губы изогнулись в ухмылке. – С начала революции во Франции появилось множество сирот.

      – Даже слишком. – Улицы французских городов были заполонены бездомными детьми, умирающими от голода. Уж кому, как не Хоукеру, знать об этом. Он и сам был одним из таких детей. – Обычное явление.

      – Но этих детей обычными назвать нельзя. Они чрезвычайно умны. А их красота просто ослепляет. Их привозят сюда в восемь, девять или десять лет, и начинается совсем иная жизнь. В этом доме говорят только по-английски. Дети едят английские блюда и обучаются всему, что умеют англичане их возраста. Ты ни за что не догадаешься, что они рождены во Франции. Все они фанатично преданы своей стране и революции. И все станут французскими шпионами в Англии.

      Интересно.

      – Ну и какой прок от детей их возраста?

      – И это спрашиваешь ты, который младше большинства из них? Я бы посмеялась, если бы у меня было на это время. – Сова покачала головой. – Ну посуди сам, Хоукер. Когда-нибудь они вырастут. Превратятся в мужчин и женщин, станут своими в высших слоях общества.

      – Далеко идущие планы.

      – Речь идет о тайной полиции. Двадцать лет – это ничто. Правительства меняются, а тайная полиция остается.

      – Сомневаюсь, что после этого разговора меня посетят приятные сны.

      – И не надо улыбаться с таким превосходством. Мы говорим не о какой-то глупости, а об очень серьезных и страшных делах.

      – Я внимательно тебя слушаю.

      – Непохоже. Но я все равно продолжу. – Сова подалась вперед и понизила голос. – В этом доме дети получают новую жизнь. Наставники заставляют их забыть обо всем, что с ними было раньше. Даже отнимают данные при рождении имена. Когда для них находится подходящее место, их переправляют под видом сирот. Английских сирот. Они так малы, что никому и в голову не приходит проверять, действительно ли они те, за кого себя выдают.

      Ну и ну. Будет о чем рассказать Дойлу. О детях, которых