Заметки на полях. Василий Криптонов

Щёлкнуло по объёмистому пузу. Я содрогнулся и достал ещё одну сигарету.

      – А скажи, дядь Петя… А почему про вот это никто не знает?

      – Про что?

      – Ну, бассейн этот…

      – А на кой хрен кому-то знать?

      – Ну-у-у, дядь Петь… Вот лично я, если б знал, что после самовыпиливания будет бассейн с мужиком в трусах – ещё тридцать раз бы подумал, прежде чем с балкона шагать. И, уверен, не я один!

      – Угу. А про вечные муки за суицид знал? Знал. Остановило оно тебя?

      Я помолчал. Было над чем подумать.

      – То-то же, – ворчал дядя Петя. – Как ты это себе представляешь? Каждый год на всё небо баннер заказывать: «А после смерти вас ждёт дядя Петя!»? И рожу мою, из бассейна улыбающуюся. Так всё равно ведь идиоты найдутся, которым покажется, что их обманывают, и на самом деле после смерти голая Мэрилин Монро.

      – Никогда она мне не нравилась, – поморщился я.

      – Да мне тоже. Блядовитая больно.

      – Но, с другой стороны, если голая…

      – Это да…

      Мы понимающе посмотрели друг другу в глаза.

      – Дядь Петя, ты как будто кота за яйца тянешь, – честно высказался я. – Чего не так?

      – Да странный ты. Дай-ка дёрнуть. – Я протянул ему пачку; дядя Петя, матерясь, выудил влажными пальцами сигарету и, прикурив, продолжил: – Тут обычно суицидники рыдают, истерят. Ну, я их по стандартной процедуре и пускаю.

      – Нервная работа, – посочувствовал я.

      – Ага, вон, плаваю. Релаксирую, иттит его… – Дядя Петя плеснул ногой в бассейне. – А таких, как ты, почитай что и не бывает. Как будто правда там всё так погано, что ты даже на грамм не жалеешь.

      – Не жалею, – покачал я головой. – Было б о чём жалеть – не прыгнул бы.

      – Вот нехорошо это. Не должно такого быть. Зря мы, что ли, там – вот это вот всё? А? Быть не может, чтоб человеку в тридцать лет даже не за что уцепиться было. Вот ты говоришь, жена – обычная, жена как жена. А зачем ты на ней женился-то? На обычной?

      – А была, что ли, другая? Познакомились, потрахались, пожили, расписались. Весело вместе было, не скучно. Сколько выбирать-то, чего ждать? Я всю жизнь ждал, надеялся, добивался, а мне вечно – хрясь по роже и – сидеть, сучонок, не твоё. Ну я и перестал дёргаться. Надоело. Достало, дядя Петя, правда, хуже горькой редьки. Давай меня уже по стандартной процедуре, что бы оно ни значило.

      Дядя Петя затянулся, и глаза его хитро сверкнули.

      – А переиграть не хочешь?

      – Чего переиграть?

      – Ну, жизнь. Ты смотри, подумай. Я, может, впервые такое предложение делаю. Вот скажи честно: был у тебя в жизни такой момент, когда поступил бы иначе – и всё бы по-другому пошло? А? Ну?

      Я задумался. И честно сам себе признался: не-а, не было. Жил, как мог. Старался. Ну, из универа меня выпнули, да. Мог бы лучше учиться. Но попасть сейчас обратно в пыльную аудиторию и вгрызться в гранит науки… Да е**сь оно конём, мы лучше с дядей Петей покурим.

      Глядя на моё лицо, дядя Петя мрачнел. Мне сделалось его жалко, я решил подыграть:

      – А