Лес. Петр Истомин

открыл глаза и увидел, что нахожусь на заднем сиденье внедорожника.

      Моя голова снова была пуста. Я помнил все, что только что произошло со мной. Но я вдруг осознал, что я не Максим Козин. Все, что со мной произошло, было ложью. Галлюцинацией, помутнением рассудка. Все те воспоминания, которые мне “вернули”, были ложными. Паралакс, Прайс. Это все чушь собачья.

      Как я мог поверить в такой бред? Что вообще со мной творится?

      Я пощупал кожу головы за правым ухом. Само-собой, никакого гнезда модуля памяти там не было.

      Я снова не имел ни малейшего представления о том, кто я такой и где нахожусь.

      Глава 4

      Я вылез из машины. Никакого снега. Воздух был влажным и теплым. Солнце находилось не очень высоко, и тени, падающие от стволов деревьев, сплетались на земле в причудливый узор.

      Я снова был одет в футболку и джинсы. Теплые вещи пропали вместе со снегом и пронизывающим ветром.

      Я обхватил голову руками. Что со мной происходило? Мне все это приснилось? Привиделось?

      – Как ты себя чувствуешь? – услышал я.

      Я открыл глаза и увидел Умника, сидящего на своем стуле передо мной.

      – Я ничего не понимаю, – сказал я, – Что это было?

      Умник молчал, сочувственно глядя мне в глаза.

      – Ко мне ведь действительно вернулась память. Я вспомнил, кто я. Вспомнил, где нахожусь и что здесь делаю. Но теперь я понимаю, что все это было неправдой. Все эти воспоминания – ложь. Но как это возможно? Это все действительно со мной происходило или просто мне приснилось?

      Умник погладил большим и указательным пальцем правой руки свою бородку.

      – Мне очень сложно что-либо тебе объяснить. Я и сам не знаю, – сказал он.

      Я подумал, как это странно, что человек, который появлялся ниоткуда, а затем растворялся в воздухе, оказался самым реальным из того, что меня окружало. Я почувствовал необходимость выяснить все, что он знал.

      – Вы же Умник! Ну так объясните мне, – развел я руками.

      – Для начала расскажи мне, что ты помнишь?

      Я снова накрыл ладонями глаза и с силой их потер.

      – Да ничего я не помню, снова пусто. Ничего до момента падения вертолета.

      – Но ведь ты говорил, что ты… – Умник сверился с записями в блокноте, – Максим Козин, член специального отряда космической службы… Правопорядка. Это не так?

      – Конечно нет, вы сами-то вслушайтесь в то, что говорите. Это бред какой-то. Я помню это… Черт, как же сложно это объяснить, – я сделал паузу, собираясь с мыслями, – Я помню, что я это помнил. Понимаете? Но теперь я осознал, что это неправда. Вся эта история с Паралаксом, Прайсом, лагерем чужаков – все чушь. Загруженные в мой мозг воспоминания, но не мои. И все происходившее вокруг – бред. Я это понял еще там.

      – Где там? – спросил Умник.

      – Не знаю, – я попытался вспомнить, – Наверное, я начал что-то подозревать, когда Игорь сказал мне, что на Паралаксе всегда была зима. Но я-то видел, что было лето… Видел своими собственными глазами. Потом вы начали задавать мне вопросы, на которые у меня не было ответов. Потом Прайс перепутал свою собственную