Гнилое яблоко. Литтмегалина

бедолагу, он останавливался, выходил из машины и аккуратно складывал тушку в пакет для мусора, упаковка которых хранилась у него на заднем сиденье, специально для этой цели. Потом он показывал мертвое животное друганам, таким же дегенератам, как он сам, и засчитывал себе еще один балл.

      – Не все ее ощущают, – возразил я.

      – Может, – пожал плечом Отум. – Если они дураки.

      Я отвернулся от него. Вот Отум точно был не дурак. Псих – возможно, но не дурак. Я все еще чувствовал его в своей голове. Он мог бы разобрать мои мозги и собрать заново, так, как ему хочется.

      (чего бы он хотел от меня?)

      – Время вышло, – объявил Отум.

      – А у нас расписание?

      – Нет, у нас горит в задницах. Пошли.

      Я расслышал тихий, разочарованный вздох Миико. Похоже, в заднице из нас троих горело только у одного Отума.

      Мы достигли верхней точки дуги моста (Миико замер, заценивая вид, но уже спустя секунду на него рявкнул Отум) и теперь шли под уклон. Я попытался приблизиться к Миико, но он отступил, помня о своем новом хозяине. Злость вспыхнула и сразу погасла, оставив горстку пепла. Миико свободен выбирать себе спутника, я признавал это. Но почему мне казалось, что он как что-то легкое, вроде перекати-поля? Достался тому потоку ветра, что был сильнее, и начал перемещаться в соответствии с ним. Просто подчинился, как если бы был лишен выбора и предпочтений. Я не знал, что злило меня больше: его покорность или моя собственная слабость. Так имел ли я право сердиться на Миико, будучи не способным разобраться в самом себе?

      Отум будто бы ничего не замечал, но я не сомневался – он постоянно наблюдал за нами, или вернее – за мной. Я повернул голову, и первое, что увидели мои глаза – это ледяные, полные сарказма глаза Отума.

      – О ком задумался? – спросил Отум, ухмыляясь в своей гадкой манере.

      Я пожал плечами и коснулся взглядом торчащих из-под кепки колечек темных волос Миико.

      – Легко угадать, Отум, – в моем голосе проявилось раздражение, чего мне не хотелось. Я повернул голову в профиль к Отуму, избегая его взгляда, но Отум с бесстрастной наглостью продолжал рассматривать меня. «Споткнись», – мысленно приказал я, но у Отума не бывало случайных падений. Он был неуязвим. В моем животе что-то мерзко переворачивалось, словно внутренности наматывались на холодный металлический стержень.

      – Во мне есть что-то особенное, что ты прям назыриться не можешь, Отум? – поинтересовался я едко.

      – Ну что ты, – мягко возразил Отум, – сплошная заурядность.

      Миико обернулся с выражением испуга на лице.

      – Иди, Миико, просто иди, – Отум улыбнулся, демонстрируя верхние клыки, заостренные, как и его проклятые ногти. – Нам направо.

      Миико покорно свернул и побрел вперед по 129-му шоссе, но его приподнятые плечи выдавали внутреннее напряжение.

      По лицу Отума все расползалась улыбка, и чем больше в ней обнажались зубы, тем больше она походила на оскал. Ощущение угрозы пришло ко мне вместе с холодом, прокатившимся вдоль позвоночника. Если Отум решил изводить меня, то он