Любовь на карантине. Юлия Набокова

обижу!

      Вот что она такая тупая, а?

      Я отчаянно замигал ей глазом, а вслух громко сказал:

      – А минуту назад грозилась убить!

      – Я-то безобидна, – не захотела подыграть мне она. – А вот за свою честь опасаюсь! Может, ты сексуальный маньяк!

      – Я? – опешил я, но сразу же рассмеялся. – Детка, не выдавай желаемое за действительное! Я тебя и пальцем не трону! Даже не умоляй!

      – Я? – на этот раз она задохнулась от возмущения.

      За стеклом – суматоха. Главный вытаскивает рацию, внимательно слушает, а затем дает знак остальным, и все уходят, как будто у них появились более срочные дела, чем двое пациентов, по ошибке запертых в одной палате.

      – Эй, вы куда? – Блогерша бросается к стеклу и остервенело стучит кулачком. Но там уже никого нет.

      – Похоже, мы застряли тут надолго. – Я сажусь на кровать и вытягиваю ноги, глядя на ее чемодан у двери. Интересно, что в нем? А впрочем, совсем скоро я об этом узнаю. Надеюсь, она положила туда свой красный кружевной лифчик, который перекладывала в аэропорту Милана? Хоть какое-то развлечение на карантине. По моему лицу расплывается широкая улыбка, и я ловлю разъяренный взгляд блогерши:

      – Похоже, ты этим доволен?!

      О, да, детка. Вместе нам точно не будет скучно. Давай постараемся не убить друг друга в первый же день. О кей?

      Глава 5. Даже не думай о побеге!

      Диана

      Могло бы быть и хуже… Я возвожу глаза к потолку и с тоской думаю, что нет, не могло!

      Что может быть хуже, чем провести две недели в палате с облупленным потолком и мерзкой рожей соседа? Ладно, с потолком я приврала – его недавно побелили, подготовились, даже краской еще пахнет. Но рожа все равно мерзкая! Посмотрите на него – сидит и ухмыляется, как будто все идет по плану, как будто он нарочно все это провернул, чтобы оказаться со мной в одной палате!

      Ну почему мне не досталась в соседки какая-нибудь милая девушка, с которой мы бы болтали о дизайне ногтей, красавчиках-актерах и путешествиях? Чем я так провинилась, что меня наказали им? Я три с половиной часа полета с ним по соседству еле выдержала. А впереди – две недели карантина! Я даже боюсь считать, сколько это часов…

      – Триста тридцать шесть, – звучит его зловещий голос.

      – Ты о чем?

      Я резко оборачиваюсь, готовая поклясться, что не произнесла вслух ни словечка.

      – Триста тридцать шесть часов, – повторяет он. – Или сто рейсов из Милана в Москву. Вот насколько мы застряли тут вместе вдвоем.

      Похоже, ему тоже не по душе наше совместное заключение.

      – Все равно что в тюремной камере, – ворчу я.

      – Я бы предпочел одиночную.

      – Поверь, я тоже! – взрываюсь я.

      – У вас все в порядке? – звучит женский голос за стеклом, и мы синхронно оборачиваемся.

      По ту сторону палаты на нас таращится крупная высокая медсестра в спецкостюме.

      – Нет! – хором рявкаем мы.

      – У вас температура? – волнуется она, вглядываясь в наши лица сквозь свои пластиковые очки и стекло палаты. –