Женщина Антарктида. Оганес Григорьевич Мартиросян

мы живем на земле навсегда,

      отпуская своих обитателей прочь.

      Пусть раскроет объятия звездная ночь.

      Только там ожидает их вечная жизнь,

      где не будет болезней, смертей или тризн.

      Отойдут и отступят навеки они.

      Ты меня за стихи о тебе извини.

      Я к ладоням твоим припадаю, моля:

      напиши мне письмо, как Бальзак и Золя.

      Сохрани, пощади, оживи, позови

      и пришли мне по почте две тонны любви.

      Не случайно поведал истории Блейк,

      что в друзья принимает его только фейк.

      Не текут Енисей, Амазонка и Рейн,

      если в бога не верует сам Витгенштейн,

      философствуя так, как растет голова,

      а иначе – деревья, кусты и трава,

      образуя тем самым три вида людей.

      Он советует мне: о, бандит и злодей,

      наточи свою речь, преврати ее в меч,

      чтоб слетела земля с человеческих плеч.

      Укатилась, расплавилась и умерла.

      Так орла поднимают наверх два крыла,

      из которых идет по касательной дождь.

      Замолкает мыслитель и чувствует дрожь,

      перед тем как уйти и скончаться в Москве.

      А когда мою жизнь уличат в естестве,

      то я смерти самой, замыкая прибой,

      собирайся, скажу, я пришел за тобой.

      * * *

      Атлетико – испанская команда,

      играющая в медленный футбол.

      За человека радуются Анды,

      вздымая ввысь страдание и боль.

      Роняя на планету альпиниста,

      чтоб он взбирался к вечности опять.

      Я ненавижу графа Монте-Кристо:

      он всех убил: отца, сестру и мать.

      Куда приятней вчитываться в Шекли,

      желая – без монголов и татар -

      понять игру, где люди – это кегли,

      которые земной сбивает шар.

      * * *

      Не надо думать, будто все умрут.

      Всегда и всюду есть и будет выбор.

      Я рыбу завернул в газету Труд

      и в тот же миг из будущего выпал.

      При виде солнца выделил слюну.

      Сказал спасибо, о великий гмерти,

      и тут же понял истину одну,

      что смерть лишь там, где не бывает смерти.

      * * *

      Мы все надеемся на чудо,

      точнее говоря – на то,

      что Иисус – изнанка Будды,

      как говорится у Арто.

      Где человек предельно мелок

      и невообразимо скуп.

      Полно летающих тарелок,

      в которые налили суп.

      Поели и не подавились,

      сыграли в карты, в домино.

      Включили фильм, где Брюс Уиллис

      найти пытается руно.

      Бежит вперед, ломает ноги,

      танцуя под Армагеддон.

      Конец у каждой есть дороги,

      но у моей отрезан он.

      Мне хорошо в моей квартире,

      мое сознание всерьез,

      ведь я от трех отнял четыре,

      чтоб на земле стоял мороз.

      * * *

      Мои стихи, конечно, неформат,

      и это повод для меня напиться.

      На мясо переходит азиат,

      когда ему надоедает