Падение Вавилона. Инесса Рафаиловна Давыдова

Витальевиче. Он из Мурманских был. Башковитый мужик. Значился главным конструктором. А Новак был замдиректора. Он и проектировал, конечно. Когда не было испытаний, не вылезал из лаборатории. Но все прорывы совершал Северцев. Новак ставил задачи и мыслил абстрактно, а Северцев их воплощал.

      – Утечка могла быть от Северцева?

      – Нет, – Дежнев помотал головой. – Само собой, что событие предпоследнего дня девяностого года его подкосило, он запил. Сел как-то пьяным за руль и… разбился.

      – Когда это было?

      – В 1992-м году. Тогда ОКБ ИКИ закрыли, меня перевели в Москву.

      – А что было в 1990-м?

      – Как? Вы не знаете?

      – Мне интересна ваша трактовка событий, – уклончиво объяснил полковник.

      – Это понятно, – Дежнев придвинулся и, смакуя каждое слово, заговорщически поведал: – Все началось в ноябре 1990 года. На Байконуре, где стартовал спутник с нашим оборудованием, во время старта ракеты умер инженер-испытатель, казах. Я его не знал. Но наши конструкторы с ним контактировали. Приехали оттуда смурные, особенно Новак. Он был на похоронах у этого казаха. Несколько дней меня расспрашивал о моем начальстве. Естественно, я доложил куда надо. А тридцатого декабря того же года Новак пропал.

      – Пропал? – Вахрушев не смог скрыть своего удивления и тут же себя упрекнул.

      – Бесследно. Ни места преступления, ни трупа.

      – Расскажите подробно, при каких обстоятельствах пропал Новак.

      – Тридцатого я его видел выходящим с Мордой.

      – Кем?

      – Ну! Этот! Как его? Фамилия противная. Мардарь! Павел Анатольевич.

      – Конструктор… – вспомнил Вахрушев из доклада эксперта.

      – Ага. Молодая поросль. Когда вернулись, выяснилось, что Новак пропуск потерял. Я выписал ему временный. После этого Новак исчез. Пиджак, в котором был паспорт, ключи от квартиры и деньги, так и остался висеть на спинке стула. Прочесали все здание – его нет. Меня уволить хотели, Султанов меня ненавидел, а тут такое… Отыгрался по полной. Но комиссия решила никого до конца следствия не трогать.

      – Комиссия?

      – Да, сборная солянка была: местная прокуратура, наше ведомство и три следака из Москвы. Мы их в воинской части разместили неподалеку от лаборатории.

      – Что выяснила комиссия?

      – Передо мной, понятно, они не отчитывались, но по слухам, я так понял, что все зацепки отработали, и ни одна на след не вывела. Поэтому я и сказал, если и была утечка, а мы тогда этого не знали, то только через Новака. Он скопировал программу и слинял. А в свете его встречи с америкашками не удивлюсь, если он рванул в Штаты. Ушлый был мужик. Английский знал. Говорил бегло, почти без акцента, – он цокнул языком. – Вот так-то!

      Следующий час Дежнев подробно рассказывал об остальных сотрудниках, но мысли Вахрушева вертелись вокруг Новака. Почему никто из Управления не сказал, что Новак исчез?

      В конце допроса полковник спросил:

      – Помните фамилии следователей из Москвы?

      – Я общался только с их главным. Кажется, его фамилия была… –