Падение Вавилона. Инесса Рафаиловна Давыдова

и не потому, что оказался не понят людьми, на это он и не рассчитывал, он прочувствовал бессмысленность всего, что делал, ради чего жил и чем дорожил. Вот что значит жить среди людей и быть совершенно одиноким – не чувствовать радость, ни на кого не надеяться.

      Как хорошо, что судьба даровала ему время для исправления ошибок, дала возможность побыть наедине с собой, познать внутренние страхи и подавленные обиды. Только одиночество дает человеку понимание того, кто он есть и каков его путь. Горы излечили его, сделали сильнее и мудрее.

      – О чем задумались? – услышал он приятный женский голос.

      Он повернулся и взглянул на стюардессу.

      – Почему вы спрашиваете?

      – Нет ничего прекраснее задумчивого мужчины.

      В голове вертелись варианты ответа, но он решил не продолжать бессмысленный разговор.

      – Ты чего? – спросил его один из телохранителей, как только девушка удалилась на мини-кухню. – Когда ты был с женщиной в последний раз? Дамочка сама к тебе в руки падает.

      – Выпей стопарь и расслабься, – подначивал его второй.

      – Ты что, монахом заделался? Типа целибат?

      Обсуждение личной жизни даже для них, кто прикрывал ему спину больше десяти лет, было под запретом, о чем он тут же напомнил им в резкой форме. Секьюрити мгновенно подобрались и сменили тему.

* * *

      После ужина, который прошел в столовой при штабе, Вахрушев собрал команду в конференц-зале, чтобы раздать поручения. Но едва начав, замолк, разглядывая вошедшего офицера лет тридцати. Он видел его пару раз в приемной Масличенко.

      – Капитан Савельев, – пожал он руку полковника. – Иван Алексеевич послал меня к вам в помощь.

      – Помощь какого рода? – осторожно поинтересовался Вахрушев.

      – Связь с другими департаментами.

      Вахрушев и Пахотин переглянулись. Делать нечего, приказ есть приказ.

      – Присоединяйтесь, – он жестом показал Савельеву на свободный стул. – По ходу работы познакомитесь с группой.

      – А можно сразу вопрос? – поднял руку один из аналитиков и, переведя игривый взгляд на новичка, лихо салютовал и представился: – Игорь Дудкин.

      – Не дуди в дуду, – одернул его Пахотин.

      – Пусть спрашивает, – Вахрушев подбоченился. – Ну? Игорь?

      – А с какого перепуга мы на казарменном положении?

      – Дык в управлении знают, что ты без бабы трех дней прожить не можешь, и умышлено лишили тебя доступа, – съязвил Пахотин и навис над коллегой. – Только так можно заставить твои мозги вращаться по-быстрому.

      – Типа ты так шутишь?

      – Довольно, – остудил их пыл Вахрушев и сел во главе стола.

      С угрюмым видом Пахотин сел рядом и сложил руки на груди.

      – Дело, что нам поручили, пропахло нафталином и обросло территориальными границами. Шеф намекнул, что половина свидетелей на пенсии, другая – на кладбище. Так что работать будем ювелирно, мне здесь сердечные приступы не нужны. Всем понятно? Рома, –