Ричард Длинные Руки – эрбпринц. Гай Юлий Орловский

Сандорин, а за их спинами пятитысячная конница.

      Альбрехт оглянулся тоже.

      – Страшновато?

      Я огрызнулся:

      – А вам?

      – Выдержит, – сказал он, но без особой уверенности. – Раньше бы, не знаю, но когда принц увидел, как блестяще Макс убрал весь отряд лучников…

      – Я в самом деле, – сказал я, – дал принцу слишком трудное задание. Трудно заставить себя бежать, имея такую силу! Я сам бы на месте принца возражал…

      – Нет, – сказал Альбрехт, – нет…

      Принц выхватил меч, вскинул над головой. Я услышал его вопль, но не понял, то ли за Вендовер, то ли за Лиутгарду, у нас всегда борьба личного с общественным, и вся масса конницы устремилась навстречу противнику.

      Они сшиблись почти с равной скоростью, нет, мунтвиговцы разогнались шибче, однако бой долгое время шел на равных. Я начал беспокоиться, наконец увидел взмах руки Сандорина, он первым повернул коня и начал выбираться из гущи схватки.

      За ним пошли его военачальники, а следом двинулись и остальные рыцари, хотя я и на таком расстоянии видел их злые и расстроенные лица.

      Конница противника с громкими победными криками начала преследование. Принц поспешно уводил свое войско из-под удара, однако рыцари противника, разогнав коней, начали настигать убегающих, и когда наиболее отставшие пали, пораженные в спину, дикая радость охватила мунтвиговцев: нет слаще зрелища, когда враг убегает, а его рубишь и рубишь вдогонку, устилая трупами землю!

      Я сцепил челюсти и ждал, затаив дыхание. Сандорин кричит на скаку и раздает команды, я все страшился, что вдруг решится нарушить приказ и повернет рыцарей в бой, однако он всего лишь велел рассредоточиться…

      Мунтвиговцы все набирали скорость, как вдруг на месте промчавшейся мимо конницы отступающих поднялись пешие воины, разом уперли длинные толстые копья тупыми концами в землю, а острия направили в сторону скачущего на них противника.

      Второй, третий и четвертый ряды успели встать следом и выставить копья, когда лавина мунтвиговской конницы обрушилась на копейщиков. Первый ряд оказался смят, хотя рыцарской коннице это обошлось очень дорого, но копейщиков встало уже десять рядов в глубину, а кони ржали дико, поднимались на дыбы и сбрасывали всадников.

      Наступило замешательство, а из-за стены копейщиков поднялись арбалетчики в одинаковых кожаных латах и хладнокровно всаживали стальные болты, что с такого расстояния пробивают стальные панцири, словно те из тонкой ткани.

      Альбрехт сказал с сожалением:

      – Это уже не война, а бойня…

      – Не поймешь вас, граф, – сказал я.

      Зайчик уловил мое желание, пошел рысью с холма. Я крикнул весело:

      – Ребята, вы знаете, что нам нужно!

      Пока основные силы, как принято считать, брошены в сражение, опытные военачальники обязательно приберегают резерв для последнего решающего удара. Иногда им даже не пользуются, иногда именно он приносит победу, но сейчас этот отряд лучший из лучших находится на вершине небольшого пологого холма,