Ричард Длинные Руки – эрбпринц. Гай Юлий Орловский

ли, барон, лучше такие вопросы не задавать.

      – Почему?

      Я посмотрел на него зверем.

      – Не прикидывайтесь овечкой, сэр Норберт. На некоторые вопросы отвечать трудно, потому что надо выбирать между «мне так хочется» или «я так считаю» и менее приятным «так надо».

      Он вскинул брови.

      – Все равно не понял. Вы мне на пальцах, ваше высочество. Для доступности.

      – Что вам все еще непонятно?

      – Непонятно, – спросил он голосом кроткой овечки, – хочется вам как?

      Я огрызнулся:

      – Сами знаете, как мне хочется. Как всем нам хочется!.. Мы же человеки, недавние питекантропы!

      – Ваше высочество, – спросил он испуганным шепотом, – а это хто?

      Я буркнул:

      – У отца Геллерия могли бы спросить, ленивец. Это та живая и разумная глина, что жила, охотилась и размножалась, пока Господь не вдохнул в нее душу.

      Он пригнул голову, будто Господь вот-вот погладит его молотом между ушей, спросил еще тише:

      – А разве Господь не в тот же день вдохнул душу… ну, как слепил из глины?

      – Конечно, – ответил я высокомерно, – в тот! Но что для нас тысяча лет – для Господа меньше одной доли секунды!.. Думаете, он сотворил мир за семь наших дней? Ну вы и наглец…

      – Ваше высочество!

      – А кто вы есть, барон, если возомнили, что Господь должен мерить свое божественное время презренными земными сутками?.. Ага, поняли?.. В общем, Господь сотворил Адама, а через пару минут, полюбовавшись на творение своих рук, вдохнул в него душу. Но Адам за это время успел наплодить тысячи таких же неотесанных, что разошлись по свету.

      Он пробормотал в затруднении:

      – Но… как? Евы тогда еще…

      Я вздохнул.

      – Дикий вы человек, барон. Господь Еву создал из ребра Адама потому, что все остальные попытки сделать женщину из глины… и не только из глины, проваливались. Потому и не засчитывались. А вы что, всех женщин помните, что обрюхатили за время нашего похода?

      Он сказал с сомнением:

      – Да почти всех… а вот за прошлые… гм…

      – Вот-вот, – сказал я с укором, – тоже неандертальцев наплодили! А то и питекантропов.

      Он в задумчивости посмотрел на монастырь, над которым продолжает грохотать небесная буря, а слепящие молнии разрывают тучи в лохматые клочья.

      – Думаете, черти его все-таки заберут?

      Я пожал плечами.

      – Я только «за», но смутно начинаю постигать, что над справедливостью есть еще и так называемое милосердие. И хотя оно мне все еще противно… ну не понимаю, не понимаю, почему оно должно быть выше!.. но верю, что смысл в нем какой-то есть… даже высокий смысл. Потому обойдем этот монастырь стороной, не тревожа его обитателей.

      Он кивнул, сказал с сочувствием:

      – Ваше слово, ваше высочество, и ни одна нога не ступит к стенам монастыря ближе, чем на полет стрелы. Хотя понимаю, как вам жаждется вытащить это чудовище на свет божий и повесить на дереве так низко, чтобы он чуточку касался земли кончиками ног!

      Я сказал