В плену любви I. Людмила Ладожская

Нортемберг, русский, которого вы вчера дали мне в помощь для вербовки молодежи в Германию, не явился на работу. Дома его нет.

      – Я вас предупредил о его ненадежности. Вы проследили за ним, господин Херман?

      – Да, я поручил это своим людям. После фабрики пошел домой. В девять вечера погас свет. Из дома не выходил.

      – Херман, поехали на фабрику и опросим соседей по месту жительства. А потом доложим Кенингу. Фройлен Галя, собирайтесь. Вы поедете с нами.

      В актовом зале фабрики уже были собраны женщины. Райнер начал свое обращение к ним. Галя переводила.

      – Женщины, сегодня не вышел на работу Садовников Алексей Иванович. Дома его тоже нет. Кто сообщит о нем какую-либо информацию, получит денежное вознаграждение. Садовников уже является представителем немецкой власти, а немцы очень заботятся о своих подданных.

      – А вы у Наташки Черепановой спросите. Она сегодня с утра от него нам записочки читала! – выкрикнула полная женщина лет сорока пяти.

      Райнер более или менее сносно понимал русский язык, поэтому Галке пришлось полностью перевести слова женщины.

      – Здесь присутствует Наталья Черепанова? – спросила Галя.

      – Это я, – тихим голосом произнесла молодая женщина лет двадцати восьми.

      – Покажите эту записку.

      – Я выкинула ее, господин офицер.

      – Каково было содержание этой записки?

      – Там говорилось о том, чтобы мы не думали, а ехали в Германию на благо наших детей, – еще тише сказала женщина.

      – Что ты брешешь? Я сама читала записочку-то! Написал он там, чтоб не верили мы немцам, чтобы всячески уклонялись от поездки в Германию, что врут немцы-то про красивую жизнь! – прокричала толстуха.

      Галка сверлила ее глазами.

      – А ты, пигалица, глазами-то своими меня не сверли! Сама под немцами-то хорошо, небось, живешь! А мы что, хуже? У меня детей мал мала меньше! И от мужика вестей нет уж четыре месяца!

      Галя не знала, как выручить эту скромную женщину, которая явно переживала по поводу своего положения.

      – Почему вы сказали неправду? – обратился Райнер к Наталье.

      Наталья ответила что-то совсем невнятное.

      – Она испугалась, что что-то не то сделала. Она немного запуталась и очень раскаивается, что не пришла к вам утром, господин офицер.

      – Ничего, мы ее распутаем, – вступил в разговор Херман.

      Работать на оккупированных территориях Райнеру было крайне тяжело, когда надо было принимать решения в отношении женщин, детей или стариков. На фронте он себя чувствовал солдатом. А в типичных ситуациях он порой не мог принять решения.

      – Отвезите ее в комендатуру. Там ее быстро распутают, – приказал солдатам Херман.

      – Пожалуйста, не надо! У меня дома семилетний сын! О нем некому больше заботиться. Я все расскажу. Все, что знаю, я расскажу! – перепугано лепетала Наталья.

      – Господин Херман, пройдемте в отдельный кабинет, попробуем сами выяснить всю ситуацию. СС никогда не опоздает. Тем более Петерман будет